Если вы вдруг решили, что знаете уже все о всеми любимой серии о приключениях мальчика-волшебника, мы спешим развеять ваше заблуждение 😎 Убедитесь в этом сами! 😱
Причина, по которой в киноверсии у Гарри глаза голубые, а не зеленые, как у Лили, проста и смешна до невозможности — во время примерки линз у Рэдклиффа обнаружилась на них аллергия.
https://unium.ruТом Фелтон таскал в карманах своей мантии сладости прямо на площадку. Когда его раскрыли, карманы пришлось зашить.
http://image.tmdb.org
«Змеиная» дверь в «Тайную комнату» не спецэффект, а настоящий и поныне действующий механизм.
http://hostmypics.com
Чтобы снять семерых Поттеров в одной комнате, понадобилось 95 дублей — в среднем по 12-14 на каждого персонажа.
http://www.harrypotterfanzone.com
Чтобы нормально снять сцену поцелуя Гарри и Гермионы, Эмме Уотсон пришлось вытолкать истерично и беспрерывно смеющегося Руперта Гринта со съемочной площадки.
http://img0.joyreactor.cc
За всю поттериану Дэниэл Рэдклифф погубил около 80 волшебных палочек.
https://d1o51r9qdgnnlz.cloudfront.net
Хиро Файнс-Тиффин, сыгравший юного Тома Реддла в «Принце-полукровке», является племянником Рэйфа Файнса, который сыграл Волдеморта.
http://media.filmz.ru
Фраза «не думал, что ты умеешь читать» была сымпровизирована Фелтоном и, к счастью, оставлена в финальной версии монтажа.
https://www.ivi.ru
На память Дэниэл забрал себе первую и последнию пару очков Поттера, Руперт — делюминатор и вывеску #4 из дома на Тисовой улице, а Эмма — палочку, мантию и маховик времени.
https://www.ivi.ru
Понравилась статья? Листайте дальше и смотрите еще больше интересных фактов о всеми любимой серии! 😎
Несмотря на то, что заключительная часть экранизации приключений Гарри Поттера увидела свет уже целых 6 лет назад, слава истории о мальчике, который выжил, ничуть не утихает. И мы уверены, что вам будет интересно увидеть, как именно делались крутые спецэффекты 😎
1. Грим Волан-де-Морта
Рэйфу Файнсу за все время съемок наносили грим Волан-де-Морта 60-70 раз. Каждый раз три человека по два-три часа корпели над образом: наклейки на брови, затемнение глаз, венозные следы, накладные зубы и ногти и вообще весь бледный облик.
2. Паук Арагог
Труп гигантского паука Арагога делала команда из 20 человек в течение полугода. Он весил около тонны и был размером с небольшой автомобиль, поэтому понадобился кран, чтобы доставить его на съемочную площадку.
3. Жабры Гарри
Сами жабросли были сделаны из силикона и шёлка таким образом, чтобы они естественно вели себя под водой, словно настоящие жабры. Получилось круто!
4. Омут памяти
Чтобы сделать чудесный Омут памяти, в чашу поместили зеленый экран, а уже на него накладывали видеоряд воспоминаний.
5. Надутая тетя Мардж
Чтобы сделать из тетушки Мардж воздушный шарик пришлось прибегнуть к помощи пластического грима, больших надувных камер и насосов. «Мы сделали камеру для лица, которое мы слепили так, чтобы оно было похожим на ее лицо, вставили над надувным шаром на ее лице и надули.
6. Магия вещей
Чтобы создать волшебство пришлось идти на много хитростей. Это самомоющаяся сковородка. А это книги, которые сами ставятся на место.
Часть 1.
Глава 1.
Одиночество.
Гермиона нервно грызла перо, нужная мысль всё время ускользала, к тому же мешал гул в Общей гостиной. Студенты смеялись, шутили, громко разговаривали и, похоже, совсем не думали об уроках. В углу девочки играли в «волшебные узелки», и оттуда постоянно доносился хохот. Гермиона хмурилась, сердилась, но решила не уходить, пока не допишет эссе. Оставался всего один последний абзац, самый важный. Наконец, несмотря на шум, Гермионе удалось удачно сформулировать мучившую её идею, и она начала торопливо её записывать.
Только через несколько минут она заметила, что возле стола с виноватым видом топчется Рон. И, похоже, уже давно.
Гермиона сердито на него посмотрела:
- Что у тебя сегодня? Опять эссе исправить?
Рон был немного обескуражен её грубым тоном и неуверенно промямлил:
- Да, эссе… это… пожалуйста.
- Самому давно пора научиться писать, - безжалостно отрезала отличница.
- Скоро игра, ты же знаешь. Гарри просил обязательно быть сегодня на тренировке. А это чёртово эссе завтра сдавать.
Вид у Рона был несчастный. Гермиона смерила его ледяным взглядом, совершенно по-снейповски:
- Ладно, давай уж. Но это в последний раз.
Пергамент перекочевал к ней в руки, а Рон тут же радостно исчез за дверью. Она посмотрела ему вслед, обиженно поджав губы: вот так всегда, напиши, исправь, подскажи, помоги… А сами развлекаются квиддичем, пока она трудолюбиво исправляет их ошибки. Друзья называются…
Настроение испортилось, и заниматься расхотелось. Взрывы хохота раздражали. В другое время, она, пожалуй, закончив работу, присоединилась бы к играющим. Но сегодня чужое веселье невыносимо действовало на нервы.
Гермиона кое-как дописала эссе и начала собирать многочисленные книги и пергаменты.
- Ты куда? Посиди с нами,– окликнула её Парвати, оторвавшись от игры.
- Пойду, отдохну, - неопределённо махнула рукой Гермиона и чуть не уронила одну из книг.
Придя к себе в комнату, она небрежно бросила учебники на кровать, чего раньше никогда не делала и неожиданно расплакалась. Эссе, на которое было потрачено столько драгоценного времени, упало на пол и помялось, перья закатились под кровать. Гермиона ни на что не обращала внимания. Ей было нестерпимо обидно. Друзья, её единственные ближайшие друзья совершенно её забыли, променяли на квиддич, на Лаванду Браун, на кого-то ещё… Нет, они не забывали регулярно обращаться к ней за помощью по учёбе, а развлекались уже без неё.
Рон целовался с Лавандой круглосуточно, делая перерыв только на еду и на квиддич. Она натыкалась на эту парочку везде и всюду. А Гарри… Нет, Гарри ни с кем не целовался, пока. Но она недавно заметила, как нежно он смотрел на Джинни Уизли, как он с ней общался на тренировке по квиддичу.
А чем же она, Гермиона, хуже? Почему её не приглашают в Хогсмид или на свидание к озеру? Хотя надо отдать должное Симусу Финнигану, он попытался. Правда, из свидания ничего хорошего не вышло. Гермиона предпочла бы пойти погулять со своими друзьями. Как всегда. Как раньше.
Она всхлипнула, вспомнив недавний поход в Хогсмид, и вытерла глаза. Гарри и Рон пригласили её, и она с радостью согласилась. Но не успели они втроём дойти до деревни, как их догнали Лаванда и Джинни.
- Ой, Бон-Бон! – завизжала Лаванда и тут же повисла на шее у Рона.
А Джинни завела с Гарри оживлённый разговор насчёт квиддича. Гермиона почувствовала себя лишней и тихонько удалилась в сторону Хогвартса.
Медленно текли минуты, медленно ползли тоскливые злые мысли. Солнце давно село. Гермиона, наконец-то очнулась, обнаружив себя в полной темноте. Пришлось зажечь свет и приводить себя в порядок.
«Надо заниматься, - твёрдо решила она, нацелив палочку. – Акцио, перья! И к чёрту романтику!»
Теперь надо было последовательно воплощать в жизнь принятое решение, не обращая внимания на пустяки, вроде любовных записок, свиданий у озера и прогулок при луне. Сказано – сделано. И когда Гарри однажды подошёл к ней в библиотеке, то к своему удивлению обнаружил, что гора учебников перед подругой раза в два превышает обычный размер.
Он обошёл крепостную стену из книг, нашёл небольшую брешь и тихо шепнул:
- Гермиона, пойдём, погуляем, пока погода хорошая.
- А? Что? – взъерошенная голова вынырнула из-за книжной горы.
Гарри заговорщицки подмигнул:
- Погода, говорю, хорошая. Пойдём к озеру.
Гермиона рассеянно отмахнулась:
- А, нет, Гарри, я сейчас не могу. Тут ещё кое-что дочитать надо.
- Ну, ладно, как знаешь.
И Гарри направился к выходу. Только минут через пять Гермиона поняла, что именно он ей сказал. Поняла - и у неё тут же предательски защипало глаза. Гарри предложил ей пойти погулять. Сам. А она отказалась, променяла друга на эти проклятые учебники! И она опять расплакалась, благо за огромной кучей книг её никто не видел.
Незаметно для себя она сделалась обидчивой, неразговорчивой и раздражительной. Старалась убедить саму себя, что жить легче, если ни на что не надеешься и не замечала, что за ней постоянно наблюдают внимательные глаза.
День Святого Валентина не сулил её ничего необыкновенного. Валентинок она ни от кого не ожидала, и сама писать никому не стала. И, в отличие от остальных студентов, сидела за столом, хмурая и неразговорчивая, перелистывая газету. Вокруг все смеялись, шутили и запускали летающие сердечки. Одно упало около её тарелки. Гермиона подозрительно уставилась на розовое недоразумение.
- Бери, это тебе, - хихикнула под руку Джинни.
Сама она только что получила большущую открытку, которая противным писклявым голосом распевала любовную песенку.
Гермиона поморщилась: песенка была глупая, да и исполнение оставляло желать лучшего, но Джинни была необыкновенно довольна. Что ж, каждому своё. Она протянула руку, чтобы взять сердечко, но оно выпорхнуло и улетело куда-то в сторону стола Хафлпаффа
- Видимо, ошиблось адресом, - констатировала Джинни, наслаждаясь своей песенкой уже в третий раз.
Гермиона ничего не ответила и вышла из-за стола мрачная. Она опять не заметила, что за ней наблюдают.
Вечером, разбирая книги и тетради, Гермиона неожиданно обнаружила валентинку. Обычное розовое сердечко с цветочками, как и полагается, неподписанное. Она с недоверием раскрыла её. Внутри оказались стихи, самые простые, про розы, небо и всё такое. Сначала Гермиона решила, что это чья-то неумная шутка, но потом заметила надпись: для Гермионы Грейнджер.
Сердце сразу замерло, и руки задрожали: Гермиона узнала почерк. Она торопливо полезла в сумку и вытащила один из пергаментов, чтобы сравнить. Да, так и есть. Почерк тот же самый!
Глава 2.
Объяснение.
В Хогсмид Гермиона пошла вместе с Гарри. Не то, чтобы он приглашал её специально, нет, как-то так само получилось. Сначала они, как обычно, пошли большой гриффиндорской толпой. Джинни, правда, не было, она осталась «отдыхать» в Больничном крыле: накануне неудачно приземлилась на тренировке. И Рон с Лавандой быстро отстали от всех. А потом и остальные рассеялись. Гарри и Гермиона зашли в Сладкое королевство вдвоём.
- Смотри, - сказал Гарри, показывая на полку. – Вот тут мы с Роном недавно новые конфеты обнаружили. Сахарные сердечки. Изумительно вкусные.
Гермиона попробовала. Конфеты, действительно, оказались замечательные, с каким-то неуловимым приятным привкусом. Настроение от них сразу улучшилось. И его не мог испортить ни неожиданно начавшийся дождь со снегом, ни крутившийся возле прилавка Малфой.
Гарри с Гермионой взяли сразу по две пачки разноцветных сердечек, потом Гарри выбирал ещё гостинец для больной Джинни, а слизеринец бросал на них подозрительные взгляды и нудно препирался с продавщицей по поводу сладостей: это ему не подходило, то не годилось, это слишком дорого, а вот то не лучшего качества. Продавщица уже стала терять терпение, а Гермионе вдруг сделалось смешно, уж очень нелепым выглядел спорящий по пустякам Малфой.
На улице она сказала Гарри:
- Ты никогда не замечал, каким глупым кажется Малфой, когда начинает пыжиться?
- Да, - согласился Гарри, старательно удерживая кульки: порыв ветра попытался их у него выбить из рук. – Поменьше бы чванился, был бы похож на человека.
Так, болтая и смеясь, они дошли до Хогвартса. Потом пошли в Больничное крыло навестить Джинни. По дороге к ним присоединились Рон с Лавандой. И странное дело, эта вечно целующаяся парочка перестала раздражать Гермиону.
Чудесный день закончился, она легла спать в прекрасном настроении, хотя заветные слова, на которые она втайне надеялась, так и не прозвучали.
«Всему своё время, - рассудила Гермиона по-философски, разглядывая свою бесценную розовую валентинку. – Придётся подождать».
Ждать пришлось недолго. Через несколько дней, прямо на уроке, она обнаружила у себя в тетрадке записку, написанную знакомым почерком. Записка приглашала её после обеда на Астрономическую башню.
Гермиона покосилась через плечо на Гарри: тот увлечённо обсуждал что-то шёпотом с Роном. Странно, что он ничего не сказал ей лично и ведёт себя как обычно. Хотя… может, Гарри просто стесняется.
Она ещё раз украдкой перечитала записку. Сомнений нет, встреча на Астрономической башне.
- Что это у вас, мисс Грейнджер? – раздался резкий голос Снейпа.
Она вздрогнула и покраснела:
- Ничего.
Слизеринцы мерзко захихикали.
- Ничего? А вот мне кажется…
Снейп быстро шагнул к её парте, но записка растаяла у Гермионы в руках. Действительно, ничего.
Но профессора это не смутило:
- Минус пять баллов с Гриффиндора.
И он развернулся к своей кафедре. Хихиканье слизеринцев стало ещё противнее.
«Чёрт бы тебя побрал», - подумала Гермиона. Настроение было подпорчено, однако предстоящее свидание грело душу.
Она прибежала на башню за несколько минут до нужного времени, села в уголок и раскрыла взятую с собой книгу. Но читать не могла. Сердце чуть ли не выпрыгивало из груди. Гермиона никогда не думала, что будет так волноваться на свидании. Да и не было у неё никаких свиданий, Виктор Крам и Симус Финниган не в счёт
Послышались шаги, Гермиона судорожно схватилась за книгу, как за спасение. Появился Гарри. Он шагнул к ней, солнечно улыбаясь, и протянул коробку с сахарными сердечками:
- Угощайся, у меня ещё одна коробка осталась.
Гермиона с благодарностью взяла конфету, и ей сразу стало легче. Она снова почувствовала себя уверенно, ведь это же Гарри, её самый лучший друг!
Моросивший весь день дождик неожиданно кончился, и из-за туч выглянуло солнце. Они сидели, греясь в его лучах, выбирали из коробки конфеты (какие же они оказались вкусные, вкуснее, чем в прошлый раз!) и болтали о пустяках.
- Ты очень изменилась за последнее время, нервничаешь, сердишься всё время, что-то случилось? - осторожно начал Гарри.
Гермиона вытащила очередное сахарное сердечко:
- Знаешь, нервы, наверное, шалят. Эти исчезновения, постоянная угроза Волдеморта… Я за тебя боюсь, Гарри! А тут ещё Рон со своей Лавандой. Мне кажется, что вы меня забыли, что я вам не нужна.
- Ты ошибаешься, - тихо сказал Гарри. – Ты нам нужна. И Рону. И мне.
Он сказал это очень серьёзно, и у Гермионы снова ёкнуло сердце. Чтобы скрыть смущение, она снова потянулась за конфетой:
- Гарри, а ты почему не берёшь? Я же сейчас все съем.
Он улыбнулся:
- Да и ешь, я же специально для тебя сохранил.
Гермиона смутилась
Наступила учеба. Время новых знаний. Время, в котором можно отвлечься от своих собственных проблем, сконцентрировавшись лишь на учебе. Сильную потребность именно во втором испытывала сейчас Гермиона, упорно взваливая на себя все больше и больше заданий, докладов, эссе.… Но, даже после того, как весь этот необъятный объем работ был выполнен, на девушку сваливались собственные мысли, так мучающие ее изнутри. Вот и сейчас, устало отбросив перо, она мигом помрачнела, стоило ей задуматься. Немного обождав, она поставила на длинном свитке дату: первое октября. «Удивительно, как я поменялась за этот месяц» - она вздохнула. Не боясь кого-либо встретить в гостиной, девушка с ногами забралась на диван, и удобно устроившись, предалась своим мыслям. А начиналось все вполне обычно. Примерно спустя неделю после приезда в Хогвартс, одним холодным осенним вечером Рон отвел ее в школьную кладовую для метел всего лишь ради одного – ее поцелуев. Тут-то и появилась проблема Гермионы – ей больше не нравились ласки Рона. Каждый раз, когда она появлялась в этой кладовой, она думала вовсе не о Роне. В памяти всякий раз всплывал тот самый поцелуй на перроне, который невозможно было забыть, как она ни пыталась это сделать. Вместо того чтобы забыть о произошедшем, она все чаще думала о самом поцелуе, о том, как осторожны были действия со стороны Гарри. Привело все к тайному желанию еще одного поцелуя с ним. Ей было достаточно всего одного поцелуя, и она бы успокоилась, она бы нашла в себе силы сдерживать себя. Но Гарри об этом не знал. Он продолжал с ней общаться, как и прежде, но девушка не могла больше смотреть в его глаза, боясь, что не сдержится, и кинется к нему в объятья. Они стали все меньше и меньше общаться. Даже если инициатором диалога был сам Гарри, девушка практически тут же находила отговорки, убеждающие его, что они поговорят попозже. Гарри же искренне недоумевал, что происходит с его подругой, и часто, уходя от него куда-нибудь, она чувствовала его недоуменный взгляд, направленный ей в спину. С Роном также испортились отношения, и однажды, после очередного отказа Гермионы пойти с ним погулять, он заявил, что она может забыть о нем в качестве парня. За этот месяц она умудрилась настолько сильно запутаться в себе, что уже не знала, как распутать этот окончательно запутанный клубок в ее душе. Гермиона замкнулась в себе, и гриффиндорцы практически перестали видеть старосту Гриффиндора улыбающейся. Вместо этого она выглядела все хуже и хуже, редко высыпалась по ночам, предпочитая сну очередное сочинение по трансфигурации. В одну из таких «прекрасных ночей», когда Гермиона практически дописала длиннющее эссе по истории магии, и была совершенно уверена, что ничего экстраординарного не произойдет, портретный проем вдруг открылся, и в гостиную зашел Гарри. Практически не глядя по сторонам, он подошел к первому попавшемуся дивану, (так получилось, что на нем уже сидела Гермиона) и порывисто сел на него, уставившись взглядом в огонь. Девушка удивленно смотрела на него, не понимая, что случилось, и почему Гарри так поздно пришел в гостиную. - Гарри? – от ее тихого голоса он вздрогнул, и быстро взглянув в ее лицо, снова вернулся к наблюдению огня. - Объясни, – ей показалось, или его голос прозвучал хрипло? - Что? – опешила девушка, и едва не вскрикнула, когда он схватил ее за руку, и впервые за долгое время взглянул ей прямо в глаза. - Объясни, почему ты меня избегаешь? - Избегаю? – Гермиона совсем растерялась, а тут еще и его глаза, его прекрасные глаза, которые, казалось, видят ее насквозь, сильно мешая логично думать. - Да, избегаешь! Я,… я уже и не знаю, что думать! – он отпустил ее руку, и отодвинулся от нее. - Скажи мне, где? Где та веселая и жизнерадостная Гермиона, которую я видел всего месяц назад? В чем причина таких резких перемен? Или, может, в ком… может,… может причина во мне? – он старался сдержаться, но все равно спрятал лицо в ладонях. Девушку пробила дрожь. Она внезапно поняла, что если сейчас все не объяснит, то такого повода ей не представится больше никогда. - Не,… не совсем в тебе, Гарри, – она произнесла это максимально мягко, сама находясь в состоянии панического страха. - А в чем, Миона? – он отнял руки от лица и повернул к ней голову. - В том, ч-что… - от звуков имени неожиданно сбилось дыхание, и Гермиона глубоко вздохнула, - «Боже, и почему с Роном все было так просто?» – промелькнуло в ее голове – «Потому что это он предложил встречаться, и сам все объяснил» - прошептал вредный голосок в ее голове. - Помнишь тот поцелуй, первого сентября на перроне? - призвав себе на помощь всех известных ей богов, она начала говорить.– Так вот, я попыталась забыть этот момент, но как я ни старалась, у меня не получилось, – девушка отвернулась от него, потому что не могла больше смотреть ему в лицо, и чувствовать его взгляд на своем, – постепенно, ближе к середине месяца желание поцеловать тебя превратилось в навязчивую идею. Я как могла, сдерживалась, потому что не знала, как ты на это отреагируешь, – она всхлипнула, понимая, что это все, это финиш, дальше все будет зависеть только от него. - Постепенно моя мания достигла своего апогея, и не сходит с него уже несколько недель. Я потому и перестала с тобой общаться, что один твой вид настойчиво заставлял меня плюнуть на все нормы приличия и поцеловать тебя при всех, – Гермиона заплакала, чувствуя, как становится легче на душе. «А вдруг он испугается, и уйдет? Уйдет навсегда?» - девушка замерла, полностью напуганная этой мыслью. В комнате воцарилась полная тишина. Только она успела подумать, что он ушел, как неожиданно ее обняла пара рук и прижала к себе так крепко, словно пытались создать преграду от всех ее напастей. Девушка, уткнувшись лицом в его грудь, тихо плакала, все еще боясь, что он просто издевается над ней, и сейчас вот так просто уйдет. - Я боюсь, что сойду с ума, если буду дальше себя сдерживать, - горячо прошептала она, почувствовав, что объятья чуть-чуть ослабли, что воспринялось ею, как побег. Его пальцы осторожно приподнимают ее голову, и заставляют посмотреть в его лицо. Несколько проворных движений пальцами – и слез будто и не было. - Давай, не сдерживай себя, - его глаза сияют. - Я,… я позволяю тебе… - он говорит тихо, но каждое его слово подобно раскату грома для нее. Она сильно дрожащими пальцами снимает с него очки. Это не ушло от его внимания. Он осторожно сжимает в своих руках ее ладошки. - Ты вся дрожишь, ты замерзла? – голос необычайно теплый и успокаивающий. - Нет, просто я… просто я боюсь, – она освободила одну ладошку и, незаметно взяв палочку, накладывает на комнату всевозможные сбивающие, отвлекающие заклинания. Надеясь, что он не заметил ее манипуляций, она осторожно положила ладонь на его руку. - Ну чего ты боишься? – он осторожно выпускает ладошку из своих рук, и, соприкоснувшись с ней лбами, он открыто заглядывает в ее глаза. В них он не видит ничего, кроме сильного испуга: Не бойся, это только я, только Гарри… - без предупреждения он целует ее. Целует специально, медленно, одновременно показывая девушке и то, что торопиться некуда и то, что он не прочь ее поддразнить. Поцелуи становятся все глубже, они прижимаются друг к другу все ближе, и вот, по прошествии нескольких чрезвычайно быстрых минут она находится в его крепких объятьях, никуда не собираясь из них уходить. Но, помимо всего этого счастливого состояния в голове настойчиво бьется одна-единственная мысль, лишая права на счастье. - И что дальше, Гарри? Как мы все объясним остальным? – сипло вопрошает она. - Дальше? – в его голосе проскальзывают смешинки, и он крепче обнимает девушку. - А будь, что будет! Главное, что мы вместе, – по голосу она слышит, что Гарри улыбается, и незаметно улыбается в ответ. «И правда, будь что будет! Главное, пока я с Гарри, все будет хорошо»
14 июля 2011, 11:01 
1. В «Дарах cмерти-2» выясняется, что профессор Снейп когда-то был влюблен в Лили, мать Гарри Поттера. Исполнитель роли Снейпа, Алан Рикман, – единственный человек в мире, которому этот поворот сюжета был известен еще 10 лет назад. Джоан Роулинг сама рассказала об этом актеру, посчитав, что это поможет ему в работе над образом. Актер Алан Рикман 2. Композитор Александр Деспла, написавший музыку к обеим частям «Даров смерти», говорит, что его любимый персонаж – домовой эльф Добби. «Мне было грустно работать над второй частью фильма, – рассказал Деспла в одном из интервью, – потому что Добби погиб в первой. Я бы хотел, чтобы он остался в живых и продолжал дружить с Гарри и остальными». Эльф Добби 3. Из-за технических неполадок финальную сцену фильма, в которой повзрослевшие герои отправляют своих детей в Хогвартс, пришлось переснимать. Это произошло уже во время монтажа. Причем в этот раз арендовать вокзал Кинг-Кросс не удалось, поэтому актерам пришлось играть в павильоне на зеленом фоне. А изображение вокзала наложили отдельно, использовав материалы одной из старых съемок. Эмма Уотсон не смогла сдержать слез во время премьеры заключительной части фильма 4. Роль жены Драко Малфоя в эпилоге фильма играет Джейд Оливия, девушка Тома Фелтона (исполнителя роли Драко). Это была идея Тома, и ему удалось настоять на ней. Джейд Оливия и Том Фелтон 5. О съемках поцелуя Рона Уизли и Гермионы Грейнджер актеры Руперт Гринт и Эмма Уотсон отзываются без восторга. «Это было ужасно», – заявил Гринт в одном из недавних интервью. При этом сцена была снята всего с 10-го дубля. Для сравнения: на поцелуй Рона и Лаванды Браун («Гарри Поттер и Принц-полукровка») понадобилось 15 дублей, а поцелуй Гарри и Чжоу Чанг («Гарри Поттер и Орден Феникса») переснимали больше 30 раз. Им-то, похоже, понравилось друг с другом целоваться... Руперт Гринт, Дэниел Рэдклифф и Эмма Уотсон на премьере заключительного фильма о Гарри Поттере в Нью-Йорке 6. Руперт Гринт до последнего момента не верил, что его Рон выживет. «Я был уверен, что один из главных героев в конце погибнет, и считал, что, скорее всего, это будет Рон, потому что Гарри – главный герой книги, а Гермиона – девочка. В общем, я благодарен Джоан Роулинг, что она решила оставить всех троих в живых», – говорит актер. Руперт Гринт 7. Эксперты сайта boxoffice.com уверены, что последняя лента о Гарри Поттере установит новый мировой рекорд по стартовым сборам. В данный момент пальма первенства принадлежит фильму «Темный рыцарь» – он за первые дни проката собрал $150 миллионов. Первой части «Даров смерти» удалось собрать лишь $125 миллионов. Дэниел Рэдклифф 8. Два верных помощника Драко Малфоя – хулиганы Винсент Крэбб и Грегори Гойл. В книге «Гарри Поттер и Дары смерти» описывается смерть Крэбба во время битвы за Хогвартс – он защищал один из крестражей, диадему Кандиды Когтевран. Но в фильме вместо него погибает Гойл. Крэбба вычеркнули из сценария последней части, так как исполнитель его роли Джейми Уэйлетт оказался замешан в скандале с наркотиками. Полный актер Джейми Уэйлетт был уволен за скандал с наркотиками
Что б его, думала она, ну, что он пялиться! Отвернись, мысленно приказывала Гермиона Малфою. Но Драко и не собирался этого делать. Иногда в его глазах вспыхивал странный лукавый огонек, и как раз именно это и заставляло девушку беспокоиться. А вдруг он решает, как можно злостно подшутить на Гарри и Роном и… и… мной, наверное…
Малфой все стоял и следил за ней. Его взгляд скользил по всему телу Гермионы. И как не странно, девушка не могла по началу признаться себе в этом, но потом сдалась, ей было приятно, чувствовать, что он смотрит на нее.
Наконец все ученики стали входить в класс. Гермиона увидела друзей и резко двинулась за ними.
Протиснувшись в кабинет, она достала учебники и села за парту. Сегодня на Защите от темных искусств присутствовало два класса: Гриффиндор и Слизерин. Ну, и подарочек, подумала Герм. «Грозный Глаз» Грюм быстро прошелся по списку в журнале, остановившись на Невилле, как на подопытном кролике.
Долгопупс вышел к доске и Грюм показал на нем парочку защитных заклинаний. Оценив «великолепные » познания мальчика в своем предмете, профессор, раздвинул парты с помощью палочки, и поставил два класса в пары, решив, что Невиллу лучше попрактиковаться с Гермионой.
Девушка охотно помогла другу.
Вот смотри, палочку нужно ровно поднять вверх и легко провести в право… Ой!
Гермиона почувствовала острую боль. Она обо что-то ударила локоть.
Или об кого-то, повернувшись Герм, увидела Малфоя. На его лице играла злорадная ухмылка.
Идиот! Ты специально… - начала, было, Гермиона.
После Защиты, я жду тебя в классе Трансфигурации, - тихо прошипел слизеринец.
Что?! - громко крикнула девушка.
Почти все обернулись в ее сторону.
И-и-извините. Не думала что Невилл такой ас в этом предмете, - пролепетала, оправдываясь Герм.
Она сверкнула глазами на Драко, но тот язвительно улыбнувшись, повернулся к своему партнеру.
Конец урока прошел довольно-таки спокойно.
Драко оценивающе посмотрел в ее лицо.
Да, с твоими способностями врать, ты должна учиться в Слизерине.
Гермиона вспыхнула.
Да как ты можешь присваивать меня к вашему подлому, низкому факультету! Где одно слово «совесть» - у вас позорное клеймо! Мне не о чем с тобой говорить.
Она резко развернулась и быстро направилась к двери.
Не так скоро, Грейнджер, - Драко переградил ей проход.
Уйди, - прошипела Герм. - Уйди или я закричу.
Да хоть завой, по крайней мере, я не забываю ставить звукоизоляционное заклинание.
Малфой усмехнулся.
Гермиона почувствовала, что ей становиться плохо. Он догадался. Он все знает, не может быть!
Девушка вздрогнула.
Что тебе надо?
Ну ладно, если ты так любишь строить из себя дурочку….
Гермиона была готова вцепиться в Драко ногтями в лицо, и разорвать эту язвительною физиономию. Наконец, совладав с собой, она сказала:
Ближе к делу.
Отдай мне книгу.
Какую книгу? - моментально подхватила девушка, догадавшись, о чем речь, теперь нужно было строить из себя не просто дуру, а сумасшедшую. Для того, что бы вывести его из себя и убежать от этого разговора.
- "Исследование магических артефактов", - спокойно сказал Драко, как будто уловил ее замысел.
У меня нет такой…
Есть. И ты мне ее отдашь. Иначе… - он злостно улыбнулся.
Что, иначе? - взяла себя в руки девушка, посмотрев в его глаза с вызовом настоящей гриффиндорки.
Иначе, все тайное станет явным: Министерство Магии, например, или то, как ты с Поттером воровали ингредиенты в подземелье у Снегга.
А ты не боишься, что…
