За что я не люблю изобразительное искусство в стиле классицизма, в особенности если речь идет о картинах, написанных на исторические сюжеты, так это за театральность и совершенную недостоверность.
Взять хотя бы известную картину Антона Павловича Лосенко
(1737 - 1773) "Владимир и Рогнеда"
, написанную в 1770 году:
В этой картине следование стилю проявляется во всем: в позах героев, их жестах и даже в немыслимых для Полоцка IX века классических колоннах, виднеющихся на заднем плане. Да и сам Владимир больше похож на какого-нибудь индийского раджу, чем на сына и внука скандинавских конунгов.
Тем более интересно узнать подлинную историю князя Владимира и полоцкой княжны Рогнеды
.
Сюжет картины Лосенко основан на эпизоде первой на Руси междоусобной войны между братьями Ярополком, Олегом и Владимиром, получившей отражение в русских летописях.
Новгородский князь Владимир Святославич перед походом на Киев, где правил Ярополк, пытался породниться с полоцким князем. Дело в том, что пока братья воевали, в Полоцке укрепился скандинавский конунг Рогволд (Рангвольд) со своими сыновьями и дочерью Ронгедой (Рагнхильдой).
Сватать Рогнеду был послан дядя Владимира новгородский посадник Добрыня. Браком со знатной скандинавской девицей в Новгороде рассчитывали укрепить положение Владимира. Однако из этого сватовства вышел страшный скандал. Когда отец в присутствии свата спросил Рогнеду: "Хочешь ли за Владимира?"
- то она, согласно "Повести временных лет", отвечала заносчиво и дерзко: "Не хочю розути робичича, но Ярополка хочю".
Сваты Владимира у Рогволда;
Рогволд беседует с Рогнедой
"Робичич" - сын рабыни, и Рогнеда тем самым хотела сказать, что она, как свободная знатная скандинавка, не может унизиться до того, чтобы стать невестой сына рабыни и по обычаю разувать своего суженого, предпочитая ему бесспорного в своем происхождении Ярополка. Из этой же фразы можно сделать и другой вывод: дело не столько в происхождении Владимира, сколько в том, что Рогволд и Рогнеда рассчитывали на более выгодную для себя партию - хотели породниться с влиятельным киевским князем Ярополком.
Естественно, что Владимир и Добрыня "исполнися" ярости. Князь собрал рать из наемников-варягов, подвластных новгородских словен и чуди и отправился походом во главе этого войска на Полоцк. Он легко взял город и захватил всю княжескую семью.
Победители не упустили возможности поиздеваться над побежденными. Добрыня стал позорить дочь Рогволда ("поноси дщери его"
). "Повесть временных лет" содержит текст, который можно понимать как описание публичного изнасилования Рогнеды на глазах ее родителей, после чего отец обесчещенной девушки и два ее брата были убиты: "...и повеле Владимиру бытии с нею пред отцем ея и матерью, а потом отца уби, а саму поя жене и нарекоша ей имя Горислава"
. Смена скандинавского имени на славянское Горислава (производное от слова "горе"), безусловно, должно было унизить дочь конунга.
Так спрашивается: почему же на картине Лосенко изображена столь идиллическая сцена? Лосенко знал, что было написано в летописи обо всей этой неприглядной истории, но законы искусства для него были выше исторической правды. Точно так же на сцене по законам театрального действа эпохи классицизма предписывалось (наставлял актеров А. П. Сумароков) "отдавать преимущество добрым делам, а злодеянию, сколько б оно не имело успехов, всегда б наконец быть в попрании" . Именно поэтому герой живописной классической драмы Лосенко не мог поступить столь безобразно, как он поступил в жизни. Словом, искусство победило правду.
По-видимому, Владимир не сразу натешился достигнутой победой: он взял Гориславу, ставшую его женой при таких ужасных обстоятельствах, в поход на Киев, а после того, как взял верх (причем, довольно бесчестно) над Ярополком, поселил ее под Киевом в замке Предславино, где она и родила ему сына Изяслава.
Сев на киеский стол, Владимир - язычник и сластолюбец - обзавелся новыми женами ("поя же паки и ины жены многи"
), а заодно и гаремом в 800 наложниц, ибо, как писал летописец, "был он ненасытен в блуде, приводя к себе замужних женщин и растляя девиц"
. Неудивительно, что Владимир вскоре забыл об упрямой Рогнеде. Но однажды он приехал в замок и остался с женой на ночь, и когда Владимир уснул, Рогнеда решила его убить.
Покушение Рогнеды на Владимира
(миниатюра Радзивилловской летописи):
Она, видно, не опытная в таких страшных делах, как-то неловко, по-женски замахнулась ножом, князь внезапно проснулся и успел перехватить ее руку. Тут-то Рогнеда выплеснула на мужа все свои обиды, побудившие ее совершить столь отчаянный поступок: "Зане отца моего уби, и землю его полони, мене деля. И се ныне не любиши мене со младенцем сим!"
Уходя, Владимир приказал княгине приготовиться к смерти. Когда на следующий день он с мечом в руках вошел к ней, чтобы убить коварную супругу, то у постели Рогнеды князя встречал - тоже с обнаженным крошечным мечом - его малолетний сын Изяслав.
Изяслав защищает Рогнеду
(миниатюра из Радзивилловской летописи):
Тронутый видом маленького отважного защитника, готового умереть за мать, Владимир смягчился и отменил казнь. Посоветовавшись с боярами, он вернул Рогнеде полоцкие земли и основал там город Изяславль. По-видимому, после пережитого отношения супругов несколько улучшились, и Рогнеда родила князю еще четырех сыновей (в том числе ставшего позже знаменитым Ярослава Мудрого) и двух дочерей.
Правда, и от других жен у Владимира было немало детей. Когда же Владимир принял христианство и женился на византийской царевне Анне, Рогнеда постриглась в монастырь под именем Анастасия.
Но на этом полоцкая история еще не закончилась. Кровная обида не была забыта детьми и внуками Изяслава, ставшего полоцким князем. Десятилетиями они жестко враждовали с сидевшими на киевском троне Ярославичами. В конце концов князь Мстислав Ярославич захватил всех полоцких князей, посадил вместе с женами и детьми на корабль и выслал их, потомков Рогнеды, навечно в Константинополь.
Очевидно, что с принятием христианства нравы на Руси значительно смягчились - ведь мог же Мстислав ссыльных и просто утопить, да не стал...
На прочный союз с молодым Полоцким государством мог прежде всего рассчитывать тот, кто возьмет в жены дочь полоцкого властелина Рогволода красавицу Рогнеду.
Сначала Полоцк принимал сватов от киевского князя Ярополка. Рогволоду выгоднее всего было, чтобы Киев и Новгород враждовали, а он бы тем временем расширял границы княжества и выходил на волоки, которые соединяли Двину с Ловатью, позволяя держать в руках важную часть торгового пути «из варяг в греки». Но в таком случае Полоцк мог оказаться между двух огней. Князь вынужден был выбирать и предпочел более сильный, по его мнению, Киев.
Выполняя отцову волю, двенадцатилетняя Рогнеда (в таком возрасте девочка уже считалась тогда невестой) дала Ярополковым сватам согласие и стала готовиться к свадьбе. И тут нежданнонегаданно заявились сваты из Новгорода, от Владимира Святославича.
Вот что рассказывает об этом Лаврентьевская летопись: «Когда Рогволод держал власть и княжил в Полоцке, Владимир был еще ребенком и язычником и жил в Новгороде. И был у него дядька Добрыня, храбрый воевода... И послал тот к Рогволоду людей, и просил его отдать дочь за Владимира. Спросил у дочери Рогволод: «Хочешь ли за Владимира?» Она же ответила: «Не хочу разуть рабынича, а Ярополка хочу».
«Не хочу разуть» - бытовавшая в те времена форма отказа сватам. Существовал обычай, согласно которому молодая жена перед первой брачной ночью снимала с ног мужа обувь. Однако тут не просто отказ, но и оскорбление, ибо полоцкая княжна вслух заявила о том, что жених - сын рабыни, а такой безродный ей не пара.
Далее летописи рассказывают о гневе Владимира и его дядьки, которые собрали из новгородцев, псковичей, чуди, мери и веси, а также смоленских и изборских кривичей громадное войско и двинулись на Полоцк. С Владимиром шла дружина варягов. Князь пообещал им всех женщин и гривну серебра с каждого захваченного двора.
Следует заметить, что летописцы часто редактировали исторические события - делали их более романтическими, приближали к литературному произведению. В действительности главная причина нападения на Полоцк - не отказ сватам, а поход полочан на новгородские волости с целью захвата волоков.
Гдето на подходе к городу вражескую рать встретила дружина Рогволода. Владимир напал внезапно и разбил полочан. «И полонили Рогволода,- сообщает летописец,- и жену его, и дочь. И унижал Добрыня его и припомнил Рогнеде, как назвала князя рабыничем, и велел Владимиру быть с нею перед отцом и матерью. Потом же Владимир убил отца ее, а саму взял в жены. И назвали Рогнеду Гориславой». Другие летописцы добавляют, что на глазах у княжны предводитель чужаков лишил жизни еще двоих ее братьев и мать, вырезал весь род.
Драма на берегах Полоты разыгралась около 980
года, а несколько месяцев спустя Владимир Святославич уже расправился с Ярополком и стал великим князем киевским. Знатную полочанку он поселил не в столице, а в деревне под Киевом. Владимир был язычником, а эта религия позволяла многоженство. Кроме полочанки киевский князь имел еще семь или шесть жен и держал для утех несколько сотен наложниц.
Рогнеда родила от Владимира сына Изяслава, но и после этого князь навещал жену совсем редко. В ее душе зрела жажда мести. «Однажды,- свидетельствует летопись,- когда Владимир пришел к ней и уснул, она вознамерилась умертвить его. И случилось ему в ту минуту проснуться, и схватил он ее за руку. И сказала она в печали: «Ты отца моего убил и землю его захватил ради меня, а теперь не любишь меня и дитя это». И повелел ей Владимир нарядиться поцарски, как перед свадьбой, и сесть в тереме на белом ложе, а он придет и убьет ее... Она же мужнину волю исполнила. И дала сыну своему Изяславу обнаженный меч и научила: «Когда войдет твой отец, скажи ему: не думай, что ты один тут». И сделал так Изяслав. Владимир же промолвил: «А кто знал, что ты тут». И опустил он меч и, созвав бояр, рассказал им все. Они же дали совет: «Не убивай ее ради этого дитя, а верни ей с сыном вотчину их». И построил Владимир город, отдал его им и назвал город этот Изяславлем. И от того меч поднимают Рогволодовы внуки против внуков Ярославовых».
Рогнеду с сыном ждала неизвестная, опасная от мужниной немилости жизнь в затерянном среди лесов маленьком деревянном Изяславле. Владимир же вскоре обвенчался с греческой принцессой Анной и приступил к крещению подвластных земель. Если верить летописцам, перед своим венчанием князь предложил Рогнеде выйти замуж за одного из бояр, но гордая княгиня предпочла посвятить себя Христу и стала первой на восточнославянских землях монахиней, приняв имя Анастасия. Могло быть и иначе: Рогнеду сделали Христовой невестой без ее согласия, а малолетнего Изяслава разлучили с ней и увезли в Полоцк.
Сын пережил мать всего на несколько месяцев, и это дает основания предположить, что Владимир мог отравить их, чтобы не позволить Полоцку укрепиться, а сыну когдалибо претендовать на киевский престол. Даты выстраиваются в загадочную цепочку: 1000
год - умирает Рогнеда, 1001й - Изяслав, 1003й - маленький Всеслав Изяславич...
«Бысть же сий князь,- сообщает об Изяславе Никоновская летопись,- тих и кроток, и смирен, и милостив, и любя зело и почитая священнический чин иноческий, и прилежаще прочитанию божественных писаний, и отвращаяся от суетных глумлений, и слезен, и умилен, и долготерпив». Изяслав - первый из восточнославянских князей, кого летописцы называют «книжником». Именно он ввел в Полоцке письменность и обучение грамоте. Печать с его именем считается древнейшим (после сосуда с надписью «Гороушна», найденного под Смоленском) памятником белорусской письменности и вторым по времени у всех восточных славян. О государственной деятельности сына Рогнеды ничего не известно. Он остается в истории как первый белорусский просветитель и как князь, восстановивший в древней столице кривичей полоцкую династию.
Начиная с него, все потомки Рогволода неизменно именовали себя Рогволодовичами, а не Рюриковичами, как остальные «русские» князья.
Рогнеда Полоцкая. Люблю и ненавижу тебя, князь Владимир…
Солнце вставало над окрестностями Киева - над церквями, крестьянскими хатами, Лыбедью и кручами, над высоким теремом, где в уединении проводила свои дни великая княгиня киевская Рогнеда. Яркие лучи проникали даже в ее маленькую светелку, хотя ставни были плотно закрыты. В щели просачивались узкие полоски света, ложились на деревянные половицы и выхватывали из полумрака небольшое ложе, скамьи вдоль стен, неоконченное вышивание и книгу с богатой закладкой из тисненой кожи.
Рогнеда проснулась, но не вставала, лежала в постели, думая о своем. Звать девушек, чтобы они помогли одеться, не хотелось. Она могла бы встать и распахнуть тяжелые ставни, чтобы солнце ударило в полную силу, озарило всю светлицу радостными лучами. Но не вставала, лежала неподвижно, устремив взгляд в одну точку. Сегодня был день солнцестояния, а у нее были свои счеты с этим днем…
Бескрайнее, ослепляющее голубизной небо над головой, степь, сколько хватает глаз, наряды и забавы девичьи, песни дружинников, пиры многодневные, гости заморские, княжий терем на высоком холме… Никогда не забыть Рогнеде дома милого, вотчины батюшкиной…
Приготовься, любавушка моя. - В уголках глаз отца легкая улыбка и почему-то печаль. - Будут гости сегодня к нам, нужно, чтобы и ты на пиру была.
Гости - разве же впервые к нам? Иль подать нам нечего? Или приветить нечем? Отчего ты грустен, батюшка?
Пора замуж тебя выдавать, доченька. Час пришел - выросла ты. Оттого и грущу. Видно, скоро мы с тобой расстанемся. Выберешь себе жениха и улетишь в далекие края…
Звонкий смех Рогнеды достиг, казалось, верхушек вековых сосен.
А ты не отдавай меня, батюшка! Вот и будем мы вместе. Или знаешь что? Лучше выдай меня за своего дружинника - и он будет верен всегда, и я останусь рядом!
Густая черная бровь отца изогнулась.
Дружина моя и так верна мне и в тяготах военных проверена. Но что это ты о дружинниках заговариваешь? Али люб тебе кто из них?
Рогнеда опять от души расхохоталась. И смех ее звучал так весело и беззаботно, что нахмурившийся было отец поневоле улыбнулся.
Что ты, батюшка! Так, подумалось мне… Ведь выдают же князья дочерей за своих воинов. Взять хоть Преславу, Святославову дочь. И рода их слава множится, и вместе с батюшкой и матушкой она… Ведь если отдашь меня за кого из князей, придется к его двору ехать. Очень мне не хочется, батюшка, расставаться с вами.
Ну, пока об этом печалиться рано, перво-наперво жениха выбрать надо, - хмыкнул отец, обнимая ее. - А не полюбишься ты князьям али боярам - что делать будем?
Рогнеда озорно улыбнулась.
Так ли уж не полюблюсь? Или брови мои не столь черны, как им нравится, или кожа не бела? А что это, батюшка, или уже присмотрели мне кого?
Ох и разбаловали мы тебя, - вздохнул отец. - Смотрю, очень беззаботна ты… Признайся, свободно сердце твое? Нет ли в нем какой зазнобы?
Рогнеда прижалась к широкой груди отца.
Свободно, милый батюшка, никому не отдано. Да и не хочу я ни к кому привязываться. Сам же ты говорил мне: души князей не им принадлежат.
Говорил, доченька, говорил… Иногда приходится одружиться не с тем, кто мил, а с кем нужно для державы. Но тебя неволить не буду. Доведется выбирать - выбирай по сердцу.
А кто приедет, батюшка?
Глаза Рогволода хитро блеснули.
Молодой княжич Ярополк приедет, из Киева.
Рогнеда изумленно взглянула на отца.
Да, доченька, вот, хочу породниться с киевскими князьями. Времена нынче смутные… А в Киеве престол славный и дружина великая.
Да и у нас славная дружина, батюшка.
Славная, да чем больше силушки, тем всегда лучше. И как знать, может, твой сын когда-нибудь на престол киевский сядет, будет во главе всей святой Руси… Владения киевские обширные и богатые. Да и объединять земли надо - вместе-то легче боронить их от врага. Нечего нам, русичам, каждому в своем куточке сидеть… Вместе мы сильнее будем…
Ярополк был красив, высок и статен и сразу понравился Рогнеде. Было в нем что-то спокойное и величественное, чувствовалась сила и уверенность нерушимая, и Рогнеда подумала, что неплохо было бы и правда сыграть свадьбу с ним - а потом, наверно, и любовь придет, как пришла к матери с отцом, которые тоже женились ради державных интересов, а потом жить не могли друг без друга.
Однако вслед за Ярополком неожиданно приехал его младший брат - киевский княжич Владимир вместе со своим дядей, богатырем и воеводой Добрыней. Все раздумья свои и решения забыла Рогнеда, как только взглянула на него. Был он так же красив, как и брат, но отчего-то сердце ее заколотилось и едва смогла она довести до конца беседу чинную, а его глаза огнем загорелись, когда он увидел ее, и стало ей от этого взгляда жарко и весело, и наполнилось сердце радостью… И с той поры куда бы ни шла, что бы ни делала, о чем бы ни думала - он стоял перед глазами, его видела во сне, о нем мечтала. И как руку ему подаст при всем народе, и как поедет с ним в далекий край…
Дни шли за днями. Рогволод привечал гостей, за дочерью наблюдал, долго молчал, долго думал. Но тянуть было нельзя, скоро пора была киевским княжичам ехать, и он наконец спросил прямо:
Решилась ли ты уже, доченька, кого из двоих выбрать?
Не знаю, батюшка, Владимир больше по нраву мне…
Рогволод тяжело вздохнул:
Так и знал, по глазам видел. Больно мне слышать это. Неволить тебя не буду, как и обещал, но не торопись, доченька, рассуди по уму. Владимир что - не старший сын, к тому же - сын рабыни, Малуши, которую сама княгиня Ольга в деревню сослала, от князя Святослава подальше. Нужен ли нам позор такой, сама подумай. Добрыня, вестимо, знает, что делает, Владимиру, племяннику своему, дорогу мостит. А Ярополк на княжьем престоле в Киеве скоро сядет. С ним мы такой союз заключим - не страшны нам будут никакие враги, сила наша утроится. Всю власть возьмем себе русскую, править будем на земле нашей великой.
Это был день солнцестояния - праздник, который больше всего любила Рогнеда. Наряжалась на пир радостно, думая о гулянье великом. И тоненькой струйкой звенела в ней радость - и от того, что увидит женихов нареченных, и от того, что оба они думают сейчас о ней неотступно, и от того, что Ярополк так высок и красив, а взгляд Владимира столь пылок…
На княжьем дворе стоял шум - прибывали повозки с мехами и вином, дружинники хохотали, стоя под резными оконницами, девушки сновали туда-сюда, накрывая длинные, ломящиеся от яств столы, коими так славился Полоцк… В палатах тоже было шумно, гости прибывали и прибывали. Рогнеда сидела во главе стола рядом с отцом и матерью и встречала каждого скромной улыбкой и приветливым взглядом голубых глаз.
Вот вошли Ярополк и Владимир в сопровождении Добрыни. Поклонились, уселись. Не отводил глаз от нее Владимир, огнем жег.
Ждем ответа от тебя, Рогволод, князь полоцкий. За кого из двоих
Дочери мужа выбирать, ей и ответ держать, - сказал Рогволод.
Скажи же, княжна, - обратился Добрыня к девушке, - кто из двоих молодцев тебе мил?
Минуту молчала Рогнеда.
Не хочу робичича разувать, - промолвила она наконец, и каждое слово ее эхом отдавалось в высоких палатах. - Негоже сыну рабыни к княжне свататься.
Мертвая тишина воцарилась в покоях. Никто не двигался с места. Лишь через несколько мгновений Владимир резко встал, за ним Добрыня, и вместе они покинули княжеские палаты.
Рогволод поднял кубок, приветствуя Ярополка, и пир продолжился.
Не думала она, что все так обернется… Слишком силен был отец, слишком уверена она была в своей защищенности и в своем будущем…
Не ждали, не гадали, пришла беда лютая. Налетел черный вихрь, дружина Владимира, закружил по улицам Полоцка, сметая все на своем пути - и дружину, и мастеровых, и простой люд, и старых, и малых… Не щадил оскорбленный княжич никого, даже брата своего не пощадил… Запылал княжий терем, и взвились в небо вороны черные, и закричали на пожарище… И собралась дружина вражеская на площади, окружила ее со всех сторон. И сели в палатах Владимир с воеводой Добрыней, и стали суд свой чинить - суд киевский, суд княжеский, суд жестокий.
Грозен стоял перед Рогнедой Владимир. Страшным, яростным огнем полыхали его черные как уголь глаза.
Значит, робичича не хочешь разувать? - спросил он спокойным голосом, только раздувались в гневе его тонкие ноздри. - Княжич киевский не ровня тебе?
Сердце упало… Защемило в груди Рогнеды… Остановилось время, замерло все вокруг.
Не ровня, - сказала она. - Негоже тебе ко мне свататься.
Короткий сильный удар свалил ее на пол. Она металась и билась, борясь за себя, но Владимир был сильнее, намного сильнее, и скоро свет померк в ее глазах, и наступило мучительное, горькое, страшное забытье. А потом словно память отрезало, словно в голове помутилось. Не помнила ни того, как закрылись за ней навсегда ворота родного города, ни дороги дальней, ни киевских круч и хором - ничего…
Так и стала жить Рогнеда в стольном граде Киеве. Не так, думалось ей, сложится доля ее, не бранкой униженной мечталось ей быть, а вольной княгиней. Она редко выезжала в город, выходила к люду, почти все дни проводила в своих палатах, за беседами с учеными людьми, а если выезжала на киевские улицы, то привечала убогих и нищих и щедро подавала милостыню, и вскоре заговорили о ней как о мудрой и благородной правительнице, доброй сердцем и чистой душой. Ее не тешило это: корила себя за покорность князю, и хоть понимала, что так заведено, что она, как и многие женщины на Руси, - добыча княжеская ратная, но слишком строго судила сама себя.
Боль и горькая обида жгли ее изнутри. Но отчего же вздрагивала она от голоса его, и поглядывала украдкой, когда въезжал он на княжий двор на горячем коне, и ночами прислушивалась, как спокойно дышит он, отдыхая от полей бранных и державных дел, и места себе не находила, когда привозил он из походов пригожих полонянок, и таяла в руках его, когда приходил он к ней, и ждала бессонными ночами беззвездными, и томилась, и тосковала…
Потом родился Изяслав, и радости князя предела не было. Вспомнила она тогда прежнего Владимира, как приезжал к ней в Полоцк юношей, как чистый взгляд его горел, как сердце билось гордое, задорное и счастливое…
«А если бы промолчала тогда? Если бы не обидела его? - думала она иногда, глядя, как муж забавляется с маленьким сыном и оба хохочут от души. - Может, и не было бы ничего? Может, и счастливы бы мы были? Вон как Изяславушка любит его - не может душа совсем черной быть, если дитя так льнет… Неужто сама я долю свою изломала?»
Потом в душе снова поднимался гнев и затапливал ее всю. Не забыть страшного дня никогда… Она на земле в уборах разорванных… Отец и братья в растекающейся луже крови… Мать на смертном одре…
А потом вновь жаркие ласки Владимира и веселый смех Изяслава… Сколько она передумала, сколько мучилась, как изводилась, не зная, как жить дальше, и умереть не решаясь. Да и как умереть? Изяслав-то один останется…
А потом Владимир привез себе из похода новую наложницу - черноволосую и черноглазую дочь татарского хана, и забыл жену, и не привечал, а потом и вовсе отправил ее вместе с сыном в собственный терем, подальше от Киева, с глаз долой…
Княгиня вместе с наперсницей гуляла по берегу Лыбеди, посматривала на игравшего неподалеку четырехлетнего Изяслава, любовалась холмами зелеными, собирала цветы полевые.
Красивый венок получится тебе, Забава, - улыбнулась она. - На игрищах ни у кого такого не будет.
Полно вам, княгинюшка, - рассмеялась девушка. - Какие такие игрища? Мне бы всю работу переделать да княжича досмотреть…
Вот тогда и игрища будут, - спокойно ответила Рогнеда, слегка улыбаясь. - Чай, парней красивых и славных и у нас много, и не только в палатах князя Владимира.
Вот тебе, чудище страшное! - донесся громкий голос размахивавшего мечом Изяслава. - Умри, окаянное!
Вон человек во весь опор скачет, - сказала Забава, прикрывая ладонью глаза от солнца и пытаясь разглядеть всадника. - Али случилось что? Посмотрите, княгиня, кто едет-то?
Рогнеда обернулась. Всадник летел во весь опор, за ним, словно огромные красные крылья, развевался плащ. Княгиня улыбнулась краешком губ - ей было приятно видеть молодого дружинника. Его нельзя было не узнать - ярко-красную накидку, трепещущую на ветру, знал весь Киев - вышивала ее статному храбрецу богатырю Алеше, отважному в сражении и лихому на пирах, своими руками любимая его нареченная, псковская красавица Алена, воеводина дочь.
Алешка на полном скаку подлетел, из-под копыт коня взметнулось облако пыли.
Князь едет, княгинюшка! - молвил он, поклонившись. - На охоте был здесь, в ваших лесах. Велел передать, чтобы ждали.
Полные губы Рогнеды дрогнули, брови изогнулись.
Ах вот как? - произнесла она, и ее глаза сверкнули гневом.
Дружинник терпеливо ждал ответа.
Великий князь Владимир вспомнил о жене… Вспомнил… - горько повторила Рогнеда, словно про себя. - Не потому, что истосковался, а потому, что поблизости сейчас…
Она повернулась и медленно пошла по тропинке к терему.
Владимир приехал только поздно вечером. Соскочил с белого горячего коня, бросил поводья подоспевшему слуге, поспешил в терем. Рогнеда вышла навстречу, поклонилась. Маленького Изяслава было не удержать: он бросился к отцу и, когда тот подхватил его на руки и поднял высоко вверх, закричал от восторга.
Рогнеда чуть заметно улыбнулась. Было приятно смотреть на высокого, сильного Владимира, всемогущего киевского князя, играющего с ребенком.
Но к ее тихой радости примешивалось и беспокойство: Владимир приезжал к ним очень редко, и в последнее время ей все чаще казалось, что он охладел к сыну. Были у него в Киеве другие заботы, другие женщины, да что там - и другие дети от разных наложниц, а от законного сына он отвык, да к тому же и натянутые отношения с женой большой любви к сыну не способствовали.
Ну полно, полно, - молвил Владимир, целуя ребенка. - Тебе уж спать пора, время позднее.
Мальчик все еще обвивал его шею ручонками, теснее прижимаясь к отцу, не желая отрываться от него, но Владимир решительно отстранился и передал ребенка жене.
«Истосковался по батюшке, - подумала Рогнеда, и сердце ее сжалось. - А Владимиру все равно… Разлюбил он его, видно…»
Молча пошла она за Владимиром в терем, пытаясь почувствовать, угадать его настроение, а он словно и не замечал ее. И только когда остались наедине в ее светлице и опустился он на ложе, протянул к ней руку, привлек к себе.
Устал я сегодня… Как же устал я…
Владимир приник к ее губам, и Рогнеда медленно и нежно ответила на его поцелуй. Он оторвался от ее рта и провел губами по прекрасной белоснежной шее. Она глубоко вздохнула, отдаваясь наслаждению, и он покрыл поцелуями атласную кожу ее плеч и груди. Лицо его изменилось от страсти, он крепко, почти причиняя боль, сжал ее волосы, и она, не в силах более сдерживаться, испустила сладостный стон. Медленно, любовно он ласкал ее теплую грудь и живот, потом спустился ниже… Он еле слышно шептал ей ласковые слова, и Рогнеда могла только стонать, чувствуя, как внутри нарастает восхитительный жар.
Его ласки стали напористы, почти грубы, он обжигал ее, вызывая неистовый ответный огонь. Рогнеда задыхалась от страсти, его дыхание опаляло ее кожу, и она почти теряла сознание - опьяненная, ослепленная…
Какая ты прекрасная, - выдохнул он, впившись губами в ее плечо, и Рогнеда выгнулась дугой и упала на спину, отдаваясь нахлынувшему наслаждению, пока не откинулась без сил рядом с ним, обмякшая и почти безжизненная…
Утомленная и счастливая, Рогнеда приникла к его плечу, вдыхая запах его кожи и наслаждаясь его близостью. Легко коснулась его мускулистой руки, провела пальцами по груди и животу, мягко рисуя ими круги, поцеловала в плечо…
В следующий раз приеду не скоро, - услышала она в тишине спокойный голос Владимира. - И вы не приезжайте, тут живите.
Но я и так не езжу в Киев…
И не езди. Живите здесь до зимы. Зимой решу, что с вами делать.
Оскорбленная и униженная, Рогнеда никак не могла собраться с мыслями. Почему-то из всех чувств осталась только растерянность, а из всех мыслей - что зимой здесь очень холодно, дуют сильные ветры, и летний терем совсем не приспособлен для житья в морозы…
Владимир отвернулся к стене и мгновенно уснул. От него пахло жарким потом и, казалось, самой пылью дорог, которые доводилось топтать его дружине - от Киева до Новгорода и Вышгорода, Корсуня и Полоцка…
«Наверное, опять привез кого-то с собой. Или его татарка - уже хозяйка в палатах? Или еще кто? Говорят, у него наложницы во всех городах, числом до тысячи… А я уж подумала: все как прежде между нами… Так нежен был, так горяч… Нет мне счастья, нет доли хорошей… Всю жизнь он мне поломал…»
По щекам Рогнеды текли горячие слезы.
«Почему я смиряюсь с ним? Словно вымаливаю милости от него… Неужели совсем сломана гордость моя? Или я забыла батюшку с матушкой? Иль братья мои встали живыми? Или Полоцк, вотчину нашу, нежданно вернули сыну моему?»
Рогнеда повернула голову к мужу. Владимир, утомленный охотой и ласками, крепко спал. Он дышал ровно и спокойно, даже безмятежно, и ей вдруг нестерпимо захотелось погладить светлую прядь волос, упавшую на его лоб. Она протянула руку, но уже в следующий миг отдернула ее, словно от ядовитой змеи.
«Сама себя не узнаю… Ты ли это, светлая княжна Рогнеда Полоцкая?»
Боль нахлынула и сжала сердце, будто тисками. Рогнеда осторожно перевернулась на бок и встала с ложа. Неслышно сделала несколько шагов, поднялась на цыпочки и сняла со стены тяжелый меч. Еле удерживая его, вернулась к кровати - и занесла его над головой Владимира…
Ах ты, змея подколодная!
Рывок, удар - и Рогнеда уже лежала навзничь на богатом покрывале, а над ней нависал разъяренный, с перекошенным злостью лицом Владимир.
Вот что ты удумала! Жизни хотела лишить? Для того сюда заманивала, для того сладкими речами околдовывала? Говори, проклятая!
Прости, прости, в помраченье я… Нашло что-то… Как сказал ты, что из Киева меня навсегда прогоняешь, в глазах потемнело…
И ты добро все забыла? Всю любовь мою?
Любовь?! Ты отца моего погубил. И братьев… Ты меня обесчестил… Мать в горе умерла…
Вот как заговорила, значит! Забыла, как унижала меня, как насмехалась надо мною… Как матушку мою рабыней звала! А помнишь ли, как целовала меня, как обнимала… Сына мне родила!
Рогнеда вскинулась, изо всех сил оттолкнула Владимира и, придерживая на груди распахнутую сорочку, сверкая полными ярости и боли глазами, закричала исступленно, уже не желая и не имея сил сдерживаться, прямо ему в лицо:
Целовала! Обнимала! А ты думал, что я из страха покорилась тебе? Что же делать, как жить мне, ежели хоть и погубил ты моих родных, хоть и отнял все, а люб ты мне… Люб ты мне, слышишь, проклятый! А ты… Где ты был? Ты все годы по войнам да по шатрам. У тебя наложниц не счесть, они тебе дороже и жены, и сына! Ты его, кровинушку свою, видел-то всего несколько раз! Простить не можешь ему, что он внук Рогволода? Что в нем кровь благородная и чистая? Что в нем моя кровь течет? Или своего брата, которого ты обидел и обманул, вспоминаешь, когда его видишь? Будь проклят ты во веки веков! Глаза бы мои на тебя не глядели!
Владимир молчал некоторое время, угрюмо мерил широкими шагами светлицу. Наконец повернулся, окинул жену тяжелым взглядом.
Не глядели бы, говоришь? Знаешь ли ты, каков закон? Знаешь, какой ответ держать тебе?
Рогнеда молчала, и Владимир, больше ни слова не говоря, развернулся, чтобы уйти.
Погоди, князь! - воскликнула Рогнеда, и Владимир, пораженный, остановился. Неужели дочь Рогволода Полоцкого будет молить о пощаде?
Погоди, - повторила она тише. - Не иди ни к кому… Сам ведь говоришь о законе! Я княгиня киевская… Только ты можешь казнить меня!
Вот ты о чем… Ну что ж… Таков закон, и такова воля… - Рогнеда смотрела на него огромными, полными муки глазами. - Знать, так тому и быть. Оденься как подобает и жди меня. Я буду скоро.
Князь, никогда тебя не просила. Сейчас, перед смертью, прошу… Дозволь мне увидеться с Изяславом. Дозволь обнять его…
Не дозволю. Негоже наследнику княжескому прощаться с матерью-убийцей, руку на его отца поднявшей!
Помилуй, князь, не будь таким жестоким! Казни меня, я противиться не буду! Дозволь попрощаться с сыном!
Я буду скоро, - повторил Владимир и вышел из светлицы.
Некоторое время Рогнеда сидела неподвижно, словно в оцепенении. Затем встала, подошла к огромному сундуку, обитому металлическими пластинами, с трудом подняла массивную крышку. С самого, казалось, дна извлекла платье тяжелое, парчовое, расшитое драгоценными камнями, серебром и золотом, - свое свадебное платье. Подняла руки - и простая льняная сорочка упала к ее ногам. Не спеша омыла себя прохладной чистой водой и облачилась в праздничный наряд. Надела уборы, из далеких земель привезенные, еще отцом даренные, - ожерелье, кольца, браслеты… Волосы убрала, на ноги - сапожки сафьяновые…
«Вот так, - промолвила, оглядывая свой последний наряд. - Сдается, хорошо, сдается, ладно. Но неужели я так и не увижу Изяслава? Нет, великий князь, тут не бывать твоей воле».
Она приоткрыла дверь и выскользнула наружу. В тереме было тихо и пусто. В этот предрассветный час даже челядь спала, и Рогнеду никто не видел, когда она, не привлекая к себе внимания, но и не таясь, шла в покои сына.
Изяслав крепко спал, и, похоже, ему снилось что-то хорошее. Его кожа порозовела, была теплой и мягкой. Он раскинулся на постели, длинные светлые волосы разметались, он улыбался во сне. Рогнеда склонилась к нему - она хотела только поцеловать его на прощанье и уйти, но не смогла и приникла к сыну, желая подольше остаться с ним, налюбоваться, насытиться последними минутами… Она плакала навзрыд, обнимая любимое маленькое тельце, и Изяслав, услышав ее плач, конечно же, проснулся.
Матушка, что с тобой?
Милый, милый мой Изяслав!
Матушка, почему ты плачешь?
Не плачу я, не плачу, мой родной…
Как же не плачешь, матушка? - Изяслав обвил ручками ее шею и прижался к ее груди. - Ты пришла ночью, ты в слезах… Что случилось, матушка? Кто тебя обидел?
Рогнеда, не в силах сдержаться, разрыдалась еще сильнее.
Ты уже большой, мой милый. Ты мужчина и воин. Я скажу тебе… Мне придется навсегда покинуть тебя. На рассвете придет мой смертный час. Я виновна перед отцом твоим и заплачу ему смертью лютою.
Чем ты могла так прогневить отца, матушка? Он добрый, он не сможет такого сделать! Пойдем к нему! Я попрошу, и он простит тебя!
Нет, нет, сынок… Не проси. Никогда не проси его - и никого другого. Помни своего деда Рогволода, помни, как он сражался и как любил его народ… И меня не забывай, сынок…
Окна в светлице были распахнуты настежь - Рогнеда хотела видеть свой последний рассвет. А он наступал - багровый, густой, растекался над широкой рекой, заливая светом окрестные луга. Над рекой поднимался туман, ветер пах свежестью и травой, и Рогнеда с наслаждением вдыхала прохладный утренний воздух. Закричали петухи, и в тот же миг раздались тяжелые шаги за дверью. Рогнеда даже не обернулась, она знала, что это был князь. Но что ей до того - в эти последние мгновения она хочет видеть не его, а бескрайнее небо и спокойную реку, медленно и величаво несущую воды к своему брату Днепру…
Ты готова? - грозно спросил Владимир.
Она подняла на него взгляд и спокойно кивнула.
Князь занес меч, но вдруг за его спиной послышался шум, и перед глазами изумленного Владимира предстал четырехлетний княжич с мечом в руке. Глаза маленького Изяслава были полны решимости.
Отец, остановись! Неужто мнишь, что ты тут один? Нет - я рядом с матерью! Убей, коль можешь, мать при сыне!
Да кто же знал, что ты здесь… - пробормотал растерянный Владимир, и меч выпал у него из рук…
Данный текст является ознакомительным фрагментом.11. Я люблю тебя, мамочка Секс, и секс, и секс, и секс… Я рассыпаюсь. Джаггер и Ричардс Начало конца обрушилось на меня довольно неожиданно. Мне предстояла обычная работа в обычный день для обычного семнадцатилетнего парня.Я шел по престижному стильному району
«Я люблю тебя, дальний и темный…» Я люблю тебя, дальний и темный, Хоть не в силах завоевать, И давно только этим жива, Не понявшая мир твой огромный. И люблю тебя… ни за что - Ты - созданье фантазии дикой, Ты - прекрасный и многоликий, Ты - кощунственный и святой. Я и знать
«Я люблю тебя тысячу лет…» Я люблю тебя тысячу лет. Я люблю тебя - ты умирала, Умирал за тобою поэт, И любовь начиналась с начала. Я люблю тебя, муж и жена, И любовники - лучшие в мире - Понимают, что вечность, одна И что вовсе она не в эфире. Не она ли волна за волной И с
«…А я люблю тебя давно…» …А я люблю тебя давно. Сто жизней, сто веков подряд. Зарниц бесценное вино Я пью за любящий твой взгляд. Я знаю, ты ко мне идёшь, Я узнаю твои шаги. Сгорает между нами ложь, Как дети, каются враги. Теплее не было зимы, Трава маячит в
Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ, ЖИЗНЬ! «Хитрые вы, русские. Знали, кого посылать в космос. Этот парень покорил весь мир своей улыбкой». (Из разговора с иностранным корреспондентом.) ОН ОЧЕНЬ хорошо смеется, Юрий, В этом смехе столько от мальчишки, задиристого, искреннего. Он умеет радоваться
Я люблю тебя, жизнь Последние десять лет живу словно в горячке. Несусь, несусь, наверстываю, наверстываю… И вот, когда пришел такой счастливый 1982 год - интереснейшие работы, впереди музыкальная роль… Осуществилось! - я почувствовала такую слабость, какую чувствует
Глава 26. «Я тебя люблю» Где она, эта тетрадь? А, вот она, под простыней… Я все время боюсь ее потерять. Даже когда поначалу я плохо видела, она должна была быть рядом.Когда Рэй мне ее доверил, я была не в состоянии прочесть хоть что-нибудь. Глаз, не закрытый повязкой, не мог
Глава 1 Я тебя люблю Герман был с Ордынки, я - с Таганки. Я родом из разорившейся интеллигентной московской семьи. Он сын профессора медицины. Его папа - Лев Александрович, очень талантливый, опытный детский врач. Родом он из Сергиева-Посада, из многодетной семьи, где был
Я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ Она танцует в Сан-Франциско, Я пою в Москве. Вся наша жизнь похожа На пари. Я знаю лишь три слова На английском языке, Она на русском знает Только три: Love you! I love you! Я ей говорю. Love you! I love you! Что означает: «Я тебя люблю!» А между нами океан, Борьба систем, На страже
«Я люблю тебя, Бой…» На улице Камбон становится тесно. Дела идут с таким размахом, что помещения в доме номер 21 уже недостаточно. Так что в сентябре 1919 года компания меняет свой парижский адрес. Но Коко решает не покидать это счастливое для нее место между Олимпией и улицей
«И мыслю: как тебя люблю!» Оленины вновь широко открыли перед Пушкиным двери своего салона. К тому времени их старшая дочь, Варвара, была уже замужем за дальним родственником Г.Н. Олениным, а младшая, Анна, или Анета, как все её называли, превратилась в юную красавицу и
«Я не люблю тебя, луна…» Я не люблю тебя, луна, И мир, тобой завороженный, - Прелюбодейная жена, Что улыбается Мадонной. Ты устремляй свой тусклый взгляд Туда, где волчья рыщет стая, Где мертвецы в могилах спят, На Божий зов не отвечая. А здесь тебя я не хочу. Я счастлив
В мае месяце я был в Полоцке, где проходил День города и газета "Полоцкий вестник" от 3 июня вышла с репортажем о дне города с таким заголовком на первой странице "На земле Ефросинии, Рогенды и Скарыны...". Ну если Ефросинью Полоцкую, княжну Полоцка и пра-правнучку святого князя Владимира умершую в Иерусалиме практически знает каждый православный, а Франциска Скарыну, писателя, предпринимателя и учёного уроженца Полоцка 15 века, умершего в Праге знает тоже каждый белорус и не только белорус. То вот, кто такая Рогенда, которой в отличие от Ефросинии и Скорыны и памятников нет в Полоцке, этот вопрос для многих может оказаться безответный.
А между тем, Рогенда, это Полоцкая княжна, которая жила за долго до княгини святой Ефросинии Полоцкой. Она жила ещё в языческом Полоцке до крещения святой Руси, являлась одной из многих жён святого князя Владимира, матерью святого киевского князя Ярослава Мудрого и пра-прабабушкой Святой княгини Ефросиньи Полоцкой.
Отцом Рогенды был Полоцкий князь язычник Рогволд, у которого кроме дочери было два сына. Князь, тогда ещё Новгородский, святой Владимир пожелал Рогенду взять в себе в жёны. Однако её отец Рогволд, отказывает князю Владимиру по той причине, что он хоть и князь, но сын рабыни и за такого князя он свою дочь замуж не отдаст, а отдаст за князя Ярополка, который являлся родным братом по отцу князю Владимиру.
И тогда князь Владимир собирает войско и идёт на Полоцк в военный поход, чтобы разорить город и силой захватить Рогенду.
Не смотря на то, что Рогенда была дочь Полоцкого князя и жила в Полоцке, но есть такая легенда, что родина её является современная Латвия, в частности современный город Краслава вблизи Даугавпилса. Так или иначе, Краслава входила в Полоцкое княжество и нельзя отвергать, что Рогенда хотя бы бывала на той земле, где сегодня находится латвийский город Краслава.
В книге Бориса Васильева "Владимир Красное Солнышко" вот как описывается разграбление князем Владимиром Полоцка:
Полоцк не имел серьезных укреплений, поскольку его владыка не предполагал нападений ни с какой стороны. Невысокий земляной вал со старыми деревянными башнями был преодолен с ходу. Оставив новгородцам город для грабежа, Владимир ударил по детинцу, ворвался в него и пошел прямо на княжеский дворец. Тоже деревянный и тоже скверно укрепленный.
За ним шла его личная охрана, за левым плечом — Ладимир. И богатыри, вмиг изрубившие всех, при ком было оружие. Владимир отчетливо представлял себе примитивный план дворца Рогволода. Прямо наверняка располагалась тронная палата. И именно там должна была находиться его обидчица.
Дверь оказалась закрытой на засов. Владимир навалился на нее, сзади поднажал кто-то из его богатырей, двери рухнули, и новгородский князь вошел в залу. Два стражника одновременно бросились навстречу, мешая друг другу. Владимир легко уклонился от меча, следовавшие за ним богатыри тут же повязали последних защитников полоцкого князя, и князь новгородский увидел перед собою статную и очень юную девушку с коротким мечом, который она держала перед собой двумя руками. Гнев, страх и ярость смешались в ее взгляде, невероятной радугой отражаясь в широко распахнутых глазах, а яркий румянец, вспыхнувший на щеках, делал ее наивно-отчаянной и прекрасной в этом отчаянии.
— Рогнеда?
Девушка молча бросилась на него. Владимир отпрянул, развернул ее и крепко прижал к себе.
— Хороша, — сказал он. — Чудо как хороша. Жаль, что придется тебя обидеть.
Из рук девушки выпал меч, глухо ударился о шкуры, которые устилали пол залы. И тотчас же с княжеского места поднялся ее отец, князь Рогволод:
— Ты будешь драться со мной!
— Привязать князя и княгиню к их креслам! — приказал Владимир.
Он действовал совсем как его отец, когда-то изнасиловавший Малушу на глазах челяди. Таков был обычай раннего Средневековья. Этим противнику наносилось тяжелейшее и несмываемое оскорбление.
Ладимир сказал осторожно:
— Не надо бы, великий князь…
— Надо! — по-отцовски рявкнул Владимир, заваливая девушку на покрытый шкурами пол.
До конца жизни Рогнеда ненавидела его за великий позор, который она приняла тогда от него. Владимир неспешно и по-своему даже очень нежно насиловал ее на глазах родителей, в душе, впрочем, глубоко сожалея, что ему приходится поступать именно так. Но этого требовал варяжский кодекс чести, нарушить который он не мог. И всю жизнь Владимир любил ее больше, чем всех своих жен и многочисленных любовниц. И Рогнеда всю жизнь любила только его. Сквозь ненависть и отчаяние, сквозь прилюдный позор и душевные муки. Он был и остался первым и единственным мужчиной в ее жизни.
Наконец кончилось это позорище, Владимир сказал, еще не встав на ноги:
— Ладимир, прикажи гридням заколоть всю семью. Кроме Рогнеды. Ее отправить в мой новгородский дворец.
— И Рогдая! — выкрикнула Рогнеда, оттолкнув Владимира. — Не смейте трогать моего брата!
— Никто его и не тронет, — сказал Добрыня, подхватив пятилетнего малыша. — Ого, кусается! Я из него доброго богатыря выпестую…
И вышел с мальчонкой на руках.
Итак, по приказу князя Владимира, будущего святого крестителя Руси был убит отец Рогенды, князь Полоцка Рогволд и его два сына (братья Рогенды). Рогенду с 5 летним сыном князь Владимир увёл с собой.Знатное происхождение, могущественное положение и богатства отца, яркая внешность, неистребимое жизнелюбие и страстность великолепной Рогнеды — все, казалось, сулило ей любовь, преклонение, обожание, счастье. Но эти упования рухнули в одночасье. Вовлечённая бурных событий, прекрасная и гордая Рогнеда стала жертвой непримиримого политического столкновения и мужского соперничества двух родных братьев — Ярополка и Владимира Святославичей.
В последней трети Х века Рогволод, отец Рогнеды, был одним из самых влиятельных князей Древней Руси, о котором летописи сообщают, что он «держащю и владеющю и княжащю Полотьскую землю».
Полоцкая земля, которой вполне законно, по наследству, владел Рогволод, находилась в середине между Киевским и Новгородским княжествами — владениями братьев Ярополка и Владимира.
Владимир был незаконнорожденным сыном Святослава. Его матерью была пленная «ключница» святой княгини Ольги — Малуша. А по бытовавшему в те времена древнерусскому свадебному обряду новобрачная должна была разуть своего мужа в знак преданности и покорности. Как истинная славянка, Рогнеда знала об этом не понаслышке.
Глубоко оскорбился таким ответом молодой князь Владимир, а еще больше его дядя и наставник Добрыня, родной брат той самой Малуши, которую Рогнеда назвала «рабыней». Кроме того, Добрыня рассудил, что этот ответ был произнесен не без влияния отца. А значит, в предстоящей борьбе Рогволод поддержит своего будущего зятя Ярополка.
После непродолжительной осады город был взят, вся княжеская семья захвачена в плен. Рогволод с двумя сыновьями были лишены жизни. А Рогнеду Владимир взял в жены. Так против своей воли Рогнеда сочеталась с Владимиром
и отправилась с ним и с полоцкими войсками, которые усилили его новгородскую дружину, к Киеву.
Одолев Ярополка, Владимир в 978 году стал единовластным князем всей русской земли. А Рогнеда, его первая «водимая», то есть «законная», жена
получила титул великой киевской княгини. Полоцкие земли, прежде принадлежавшие отцу Рогнеды, князю Рогволоду, Владимир присоединил к своим землям. Чудесный край и весь путь «из варяг в греки» теперь принадлежал ему. Богатое приданное!
А что же Рогнеда? Через девять месяцев после столь печально начавшегося супружества с Владимиром она родила сына-первенца Изяслава .Владимир, проливший столько крови ради брачного союза с Рогнедой, очень скоро разлюбил ее, забыв и о несчастной супруге, и о маленьком сыне . Осиротевшая, униженная дочь Рогволода жила уединенно в тереме на реке Лыбеди, недалеко от Киева. С ней находился маленький сын Изяслав, отныне единственная ее родная душа и отрада.
Любящая мать, целиком посвятившая себя воспитанию юного княжича Изяслава, Рогнеда волновалась о его будущей судьбе. Она была первой, но отнюдь не единственной женой Владимира . Вскоре Владимир убил своего родного брата Ярополка, и сделал его бывшую супругу-гречанку своей женой-наложницей . Изяслав был еще младенцем, когда от этой прежней монахини-гречанки родился другой сын Владимира — Святополк . Тот самый «Святополк Окаянный», по приказу которого впоследствии будут убиты святые братья-князья Борис и Глеб, любимые младшие дети святого Князя Владимира.
Удаленную из Киева великую княгиню Рогнеду мучили не только ревность и оскорбленное достоинство, но и тревога за маленького Изяслава. Равнодушие Владимира к их сыну-первенцу переполнило чашу терпения Рогнеды.
Однажды Владимир охотился в дубраве на берегу Лыбеди и решил навестить Рогнеду и сына Изяслава. Когда гонец сообщил княгине об этом, она пришла в негодование.
Когда после богатого пира утомленный охотой Владимир крепко заснул, Рогнеда решилась на мужеубийство
. Она тихонько встала с супружеского ложа, зажгла свечу, сняла со стены тяжелый меч и занесла его над Владимиром. В тот самый момент Владимир внезапно проснулся и, выхватив у нее меч.
По языческим законам славян того времени, покушение на убийство мужа каралось смертью виновной. Княгиню же, по традиции, мог казнить только сам князь.
Владимир велел Рогнеде надеть свадебную княжескую одежду, сесть на богато убранную постель в своей горнице и ждать его. Рогнеда знала, что ее ждет неминуемая смерть, что на утренней заре роскошное брачное ложе станет для нее плахой, на которой беспощадный Владимир пронзит ее своим мечом.
Без боязни и без слез ждала мужественная Рогнеда назначенной супругом казни. Казалось, все слезы она уже выплакала! Одно-единственное чувство теплилось в ее груди: она желала хотя бы еще раз увидеть юного своего сына Изяслава.
Тайком пробралась она к сыну. И только здесь, у постели сына, невольно разбудив его бурны ми поцелуями и объятиями, Рогнеда не выдержала и разрыдалась.
Встревоженному, горячо любящему мать и рано повзрослевшему княжичу Изяславу она поведала, что через несколько часов он осиротеет.
Когда с первыми лучами багровой зари Владимир вошел с мечом в руке к Рогнеде, его встретил четырехлетний княжич Изяслав, став, тоже с мечом, на защиту матери. Бесстрашно преградив путь гневному родителю, Изяслав сказал ему:
«Отец, или ты думаешь, что ты один здесь ходишь? Коль можешь — убей, жестокий, мать при сыне!»
И грозный Владимир, увидев сына и услышав его речь, не посмел осуществить то, что ему повелевал языческий закон. Ошеломленный, он растерянно произнес: «А кто же знал, что ты здесь?!» Бросил меч и приказал позвать бояр, чтобы спросить их совета. А бояре посоветовали Владимиру не убивать жену, простить ее ради сына-малютки и даже вернуть ей и Изяславу землю Рогволода.
Владимир так и поступил. Смилостивившись над Рогнедой, «воздвигнул ей отчину», «устрои город и нарече имя городу тому Изяславль» — по имени их первого с Рогнедой сына.
Многие биографы великого князя киевского Владимира Святославича не без оснований усматривают в столкновении с княгиней Рогнедой и его исходе проявление глубокого и благотворного нравственного переворота, совершившегося в его душе еще до принятия христианства. В молодом князе, до случая с Рогнедой неукоснительно следовавшего языческим обычаям в том, что касалось мести, насилия, захвата «трофейных» жен и наложниц, произошла перемена. Защищая свою женскую гордость, человеческое достоинство, Рогнеда отказывалась жить по привычным для своего времени нормам и побуждала к этому своего мужа.
Готовая заплатить жизнью за свое достоинство и права своего ребенка, она пробудила в нем совесть, подвигла его на искания нравственных законов.
Княгиня оценила и милосердие, и благородство Владимира, сохранившего ей жизнь, вопреки языческим законам. Прощенная, уверенная отныне в будущности своего сына Изяслава, Рогнеда примирилась с мужем. Более того, она снова оказалась в почете как великая киевская княгиня, верная супруга и заботливая мать. В последующие годы у Рогнеды и Владимира родились еще три сына и две дочери, среди которых были будущий великий князь Ярослав Мудрый.
Счастливая мать, Рогнеда не догадывалась, что впереди ее ждут новые горести.
В 989 году Владимир, приняв христианство, обвенчался в Корсуне с византийской царевной Анной. На обратном пути в Киев он послал сказать своей первой жене Рогнеде: «Теперь, крестившись, я должен иметь одну жену, с которой вступил в христианский брак; ты же выбери себе мужа из моих бояр, кого пожелаешь»
.
Замечателен ответ Рогнеды Рогволодовны, который она велела передать Владимиру: «Я — природная княжна, ею была, ею и останусь... А если ты принял святое крещение, то и я могу быть невестой Христовою».
Печальная судьба прекрасной славянки Рогнеды вызывала сочувствие. За горести, слезы и страдания современники прозвали ее «Гориславой». Умерла Рогнеда на рубеже двух тысячелетий, в 1000 году. Умерла от горя и печали по своей горькой судьбе в возрасте 40 лет
.
Письменные источники не сохранили сведений о том, где она похоронена
.
Великая княгиня Рогнеда Рогволодовна воспитала замечательных детей, любящих, преданных, умных, образованных.
Старший сын Рогнеды Рогволодовны, Изяслав Владимирович, впоследствии стал родоначальником новой династии полоцких князей. Летописи характеризуют Изяслава Владимировича как мудрого и просвещенного правителя.
Его внук, полоцкий князь Всеслав Брячиславич (чей памятник стоит в Полоцке, за военное искусство, находчивость и отвагу был прозван «Чародеем». Его полная приключений жизнь нашла отражение в песнях, легендах и сказаниях. «Вещему» и «храброму» князю Всеславу посвятил немало строк автор «Слова о полку Игореве».
Родной внучкой Всеслава Брячиславича была святая преподобная Евфросиния Полоцкая , стараниями которой древнерусское искусство обогатилось непревзойденными шедеврами. Её нетленные мощи покоятся в монастыре города Полоцка .
Из двенадцати сыновей Владимира Святославича не кто иной, как младший сын Рогнеды; Рогволодовны, Ярослав Владимирович Мудрый, стал великим киевским князем и продолжателем сей последующей династии Рюриковичей.
Один из самых образованных правителей своего времени, Ярослав Мудрый был прекрасным семьянином, нежно любящим упругом, братом и отцом. Ярослав Мудрый высоко ценил достоинства своей жены Ирины-Ингигерды, дочери шведского ороля Олафа , которая занималась не только воспитанием детей, но и вникала во все государственные дела, создавая особую культурную и духовную атмосферу при дворе своего мужа, великого князя киевского.
Ярослав Мудрый заботился о прекраснм образовании детей. Три его дочери — Еливета, Анна и Анастасия — стали первыми коронованными россиянками.
Верный супруг, отрицательно относившийся к многоженству , Ярослав Владимирович Мудрый никогда не забывал печальной участи, постигшей в свое время его мать Рогнеду Рогволодовну. Составитель «Русской Правды», он юридически закрепил право женщин на проявление собственной воли при выборе супруга.
Так, в статьях Устава князя Ярослава Владимировича предполагалось наказание родителей, не считавшихся со свободной волей невесты в делах замужества не только в тех драматических ситуациях, когда девушки совершали самоубийство из-за брака поневоле, но и в тех случаях, «аще девка восхощет замуж, а отец и мати не дадять».
Такого гуманного отношения к женшине, как в русском праве, не знало в Xl веке законодательство ни одной европейской страны.
Две дочери Владимира и Рогнеды Предслава и Мстислава попали в плен к польскому королю Болеславу Храброму и стали его наложницами.
А дочьПремислава стала супругой Венгерского принца Владислава Лысого.
Возвышая личность Рогнеды, летописцы отдают должное ее несомненным достоинствам: безграничной преданности родному краю, женской гордости, супружеской верности, самозабвенной материнской любви.
И тут надо понимать правильно слово СВЯТОЙ. Святой, не значит безгрешный. Все святые имели свои болезни, слабости и грехи. Святой - это особый человек перед Богом. Князь Владимир крестил Русь и всем нам подарил Православную Христову веру Эта заслуга перед государством, народом и Церковью превыше его личных слабостей и грехов. Да и те слабости и грехи князя смыло его крещение, ибо тот образ жизни далеко не христианский, князь вёл ещё будучи язычником и там царили другие нравы, нравы мести. Да и время его жизни, это тяжёлые годы средневековья, где прав был тот, у кого была сила и власть.
Рогнеда Рогволодовна (др.-рус. Рогънеда, белор. Рагнеда Рагвалодаўна, также Горислава), в крещении Анастасия. Родилась ок. 960 года - умерла ок. 1000. Княжна полоцкая, дочь князя полоцкого Рогволода, одна из жён великого князя киевского Владимира Святославича, мать князя полоцкого Изяслава Владимировича.
Рогнеда родилась около 960 года.
Жила в Полоцке, вместе с отцом - князем Рогволодом, и не названными в летописях по именам матерью и братьями.
В Повести временных лет сказано: «Этот Рогволод пришел из-за моря и держал власть свою в Полоцке» . По мнению некоторых историков, правящая в Полоцке династия была иноземного (варяжского) происхождения, что доказать пытался ещё в начале XIX века Август Шлецер, указывая на имена: Рогволод - «Рёгнвальд», Рогнеда - «Рагнхильд».
Рогволод, и упоминаемый вместе с ним в летописях князь туровский Тур, не принадлежали к Рюриковичам, княжившим в Киеве и остальных землях восточных славян.
Скандинавскими считают имена Рогнеды и её отца авторитетные историки-скандинависты Е. А. Рыдзевская и Т. Н. Джаксон. По мнению других исследователей, в частности, В. П. Тимофеева, имя Рогнеды славянского происхождения и означает «Неженная властью, рождённая для власти». Более древней формой имени считается «Рогнедь».
С конца XV века в московском летописании фигурирует также Горисла́ва, не тождественная, но весьма близкая Рогнеде.
События, связанные с Рогнедой, изложены в «Повести временных лет». Рогнеда была объявлена невестой Ярополка Святославича, великого князя киевского. Брат Ярополка Владимир, в то время князь новгородский, был сильно унижен Рогнедой, так как тоже сватался к ней, однако был назван «робичичем» и получил отказ: княжна считала недопустимым выйти замуж за сына наложницы, коим был Владимир. Её слова «не хочу розути робичича» свидетельствуют о знании славянского обычая разувания супруга. Часть историков считает, что истинной причиной отказа Владимиру и его дальнейшего захвата Полоцка было то, что Рогволод вступил в борьбу между двумя Святославичами на стороне Ярополка. Ответ Рогнеды свидетельствовал о политическом выборе Рогволода в пользу Киева, что неминуемо вело к войне с Новгородом.
Оскорблённый отказом, Владимир с войском из новгородцев, варягов, чуди и кривичей пришёл под стены Полоцка, когда Рогнеду уже собирались везти к Ярополку. Рогволод вышел против него, но потерпел поражение в битве и закрылся в городе.
Весной 978 года город был взят. По совету своего дяди Добрыни Владимир обесчестил Рогнеду на глазах её родителей, после чего они были убиты. Это произошло во время похода Владимира на Киев, в результате которого Ярополк погиб, а Владимир стал великим князем киевским. Рогнеду он принудительно взял в жёны. В это же время, по преданию, она получила имя Горислава.
Рогнеда стала второй из шести жен Владимира. Княгиня была поселена у Киева - на Лыбеди, где образовалась деревня Предславино. Название деревни связывают с именем дочери Рогнеды - Предславы, ныне это часть Голосеевского района Киева.
Примерно в 987 Рогнеда решилась отомстить за содеянное и убить мужа. Согласно легенде, Владимир приехал однажды в сельцо на Лыбеди, где жила Рогнеда, и ночью, когда он спал, она хотела заколоть его, но князь проснулся и успел отвести удар.
За покушение на великого князя Рогнеде грозила смертная казнь. Разгневанный Владимир приказал жене нарядно одеться и взял в руки меч, однако на крик прибежал их первенец Изяслав и стал на защиту матери также с мечом в руках. Владимир не смог убить Рогнеду на глазах сына. Вместо этого он созвал бояр, которые посоветовали: «Не убивай её ради дитяти сего, но воздвигни отчину отца её, и отдай ей с сыном твоим» .
Владимир поселил Рогнеду и Изяслава в их полоцкой земле - городе в верховьях реки Свислочь, который был назван Изяславль. Это предопределило правление Изяслава в Полоцке и образование полоцкой ветви Рюриковичей. Князья этой ветви считали себя Рогволодовыми внуками - по женской линии, и отчину свою вели не от пожалования Владимира Изяславу, а по наследованию от Рогволода.
В Белоруссии Рогволодовичи рассматриваются как династия, стоявшая у основания белорусской государственности.
Согласно относительно поздней «Тверской летописи», в 1000 году Рогнеда постриглась перед смертью в монахини под именем Анастасия.
Историки затрудняются оценить степень достоверности этого сообщения, которое не встречается в других источниках.
Согласно этим сведениям, перед принятием христианства Владимир предложил своей жене - матери Ярослава развод и замужество с любым из своих бояр. Однако мать Ярослава отказалась ответив: «Царицей была, а рабыней быть не хочу» , а выразила желание принять постриг, что позже и сделала под именем Анастасия. Это решение якобы настолько поразило Ярослава, присутствовавшего при разговоре, что он вылечился от паралича ног.
Автор Тверской летописи, который знал эту легенду о матери Ярослава, но не знал её имени, вписал в легенду Рогнеду. Отсюда пошли ещё более поздние легенды о том, что Рогнеда под именем Анастасия жила в Изяславле, где якобы для неё был основан монастырь. Но эти сведения исключительно гипотетические и не имеют подтверждения в источниках.
Некоторые исследователи всё-таки связывают две легенды (о покушении и о постриге) и считают, что непосредственно после отказа выйти замуж за боярина мать Ярослава (то есть Рогнеда) и совершила ночью покушение на жизнь Владимира, правда, в таком случае действия матери Ярослава выглядят довольно непоследовательно.
Рогнеда Рогволодовна умерла, вероятно, в городе Изяславле около 1000 года. Место её захоронения неизвестно.
В 1866 году у деревни Черница найден склеп с богатым убранством. А. М. Сементовский предполагал, что это место захоронения Рогнеды.
Дети Рогнеды:
Согласно «Повести временных лет» у Рогнеды с Владимиром было 4 сына и 2 дочери - Изяслав, Ярослав, Всеволод, Мстислав, Предслава и Премислава. Их дочерью считается также Мстислава.
- Изяслав
(ок. 978?-1001), князь полоцкий, родоначальник полоцкой ветви Рюриковичей;
- Ярослав Мудрый
(ок. 978?-1054), князь ростовский, после смерти Вышеслава - новгородский, после победы над Святополком - великий князь киевский;
- Всеволод
(983/984 - до 1013), первый князь волынский, иногда отождествляется с «Виссивальдом, конунгом из Гардарики», погибшим в Швеции в 993 году;
- Мстислав
; если он упоминается в списке сыновей Владимира не по ошибке (перепутан с другим Мстиславом Владимировичем), то, вероятно, умер в младенчестве;
- Предслава
, сделана наложницей польским князем Болеславом I Храбрым;
- Премислава (Переслава)
(ум. 1015), по некоторым источникам - с 1000 года жена венгерского принца Ласло Лысого (ум. 1029; внук князя - Такшоня и дядя короля Андраша I);
- Мстислава
, в 1018 году среди других дочерей Владимира была захвачена польским князем Болеславом I Храбрым.
Однако ряд исследователей сомневаются в этой версии, расхождения между перечнями жен Владимира и соответственно детей в различных летописях дают основание утверждать, что эти перечни неточные и редактировались в более поздние времена.
В Лаврентьевской летописи и в Московском своде 1479 году у Рогнеды называется только один сын - Изяслав. В вероятности летописных сведений также позволяют сомневаться непродолжительный брак Рогнеды и Владимира (1-ая пол. 978 - до 988), статус жены в удалении от великокняжеского двора, три поздние языческие брака князя (с «грекиней», «чехиней» и «болгарыней») и наличие 800 наложниц.
Кроме того, некоторые историки вслед за Н. И. Костомаровым высказывали сомнения о том, что Ярослав является сыном Рогнеды. Однако это противоречит известиям летописей, в которых Ярослав неоднократно называется её сыном.
Рогнеда (документальный фильм)
Образ Рогнеды в искусстве:
Рогнеда в кино:
«Ярослав Мудрый» (1981; СССР) режиссёр Григорий Кохан, в роли Рогнеды Раиса Недашковская;
«Владимир Святой» (1993; Россия) режиссёр Юрий Томошевский, в роли Рогнеды Наталья Данилова;
(2016; Россия), фильм режиссёра Андрея Кравчука, в роли Рогнеды .
Изображения Рогнеды содержатся:
на миниатюрах Радзивилловской летописи, ХV век (копии с более ранних, восходящих, возможно, к ХI в.);
картине «Владимир и Рогнеда», А. Лосенко (1770);
гравюра «Покушение Рогнеды на Владимира», Б. А. Чориков (1836);
набросок «Владимир и Рогнеда», А. Бауманис (1886);
картина «Владимир и Рогнеда», А. И. Транковский (XIX век);
картина-триптих «Судьба Рогнеды, или Стена памяти», Ф. И. Янушкевич (1986).
В литературе Рогнеда упоминается в произведениях:
повесть «Рогнеда, или Разорение Полоцка», Н. Арцыбашев (1818);
поэма «Рогнеда», К. Ф. Рылеев (1821 или 1822);
романтическая поэма «Рогнеда», И. Алякринский (1836);
роман в стиле исторического фэнтези «Колдун» Ольги Григорьевой;
роман «Три жизни княгини Рогнеды», К. Тарасов (1986);
поэма «Рогнеда», И. Автамонов (Лос-Анджелес, 1988);
поэма «Рогнеда», Т. Бондарь (1985);
пьеса «Полоцкое разоренье» (1892) А. Амфитеатрова и фильм «Рогнеда» (1912) по его же сценарию;
пьеса «Рогнеда», А. Дударев (1999);
пьеса «Рогнеда», В. Киселёва и О. Стрельченко (2012, премьера - 26 мая 2012, Полоцк).
Также о Рогнеде поставлены:
балет «Страсти (Рогнеда)», А. Ю. Мдивани (1993, Государственная премия Республики Беларусь 1996 года);
опера «Рогнеда», А. Н. Серов (1865).
