«Любят на Руси юродивых» — расхожая поговорка, но в устах соотечественников все чаще она звучит как «Любят на Руси дураков». Церковь молится этим «дуракам», то есть юродивым. Почему? Кто такой юродивый и в чем заключается его подвиг?

Блаженный блаженному рознь!

Икона — Прокопий Устюжский, предстоящий Богоматери

Святой Василий Блаженный (XVI век) бросался камнями в чудотворные иконы и спорил с грозным царем; блаженный Симеон (VI век) прикидывался хромым, подставлял спешащим мимо горожанам подножки и валил их на землю. Прокопий Устюжский (XIII век) никого не валил, не кусал и не ругал. Но под видом нищего калеки спал на куче мусора и ходил по Устюгу в рубище, несмотря на то, что был богатым немецким купцом. В подобном рубище многими веками позже скиталась по державному Петербургу. Зачем они все это делали?

«Юродивый — это человек, который добровольно избирает путь сокрытия своих способностей, притворяется лишенным добродетелей и обличает мир в отсутствии этих самых добродетелей, — такое определение предлагает Андрей Виноградов, кандидат исторических наук, доцент Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета . — Иногда их называли блаженными. В современном употреблении некоторых терминов, связанных с этим ликом святости, существует неясность. Часто мы именуем “блаженными” подвижников, не имевших опыта обличения мира. Почему? Во многом это результат католического влияния. Для Католической Церкви блаженный — это низший ранг святости. С этим и связано то, что в нашей Церкви блаженными иногда называются подвижники, чей подвиг принадлежит к нетипичному, “периферийному” типу. На Востоке термин “блаженный”, то есть “макариос”, традиционно употреблялся как полный синоним слова “святой”. Но в первые века большинство святых были или мучениками, или апостолами. Со временем количество “типов” выросло: с четвертого века появились святые (блаженные) монахи — “преподобные”, святые епископы — “святители”. И в это время термин “блаженный” начинает прилагаться к каким-то необычным типам святости, как, например, юродство. Блаженными называются и “Божии люди”, которые ведут похожую с юродивыми жизнь, но чей подвиг не вполне равен подвигу юродивого».

Подвиг юродивого, в отличие от «Божьего человека», имеет яркую социальную направленность. «Он не просто скрывает от мира свои дарования (как Алексий Человек Божий, чье византийское житие широко известно), но притворяется безумным, “буйным” — отсюда и греческий термин “салос”, которым называют юродивых (по древнеславянски — уродивый или урод). Этот термин происходит от глагола “салеуо” — “колебаться, качаться”. “Салос” — человек помешанный, человек, который ведет себя неадекватно, — продолжает Андрей Виноградов. — По средствам мнимого безумия юродивый обличает мир в его грехах, пытается его наставить на путь исправления. Юродство внутренне связанно с подвигом “человека Божия”, типологически это близкие лики святых, и отличает их только элемент обличения, направленность подвига юродивого вовне».

Экстремальная аскетика

Когда впервые появляется этот тип аскетического подвига, сказать сложно. «Появление юродства было связано с расцветом духовной жизни, — считает игумен Дамаскин (Орловский), член Синодальной комиссии по канонизации святых, руководитель фонда “Память мучеников и исповедников Русской Православной Церкви”, клирик храма Покрова Божией Матери на Лыщиковой горе (Москва) . — Мы не знаем юродства в самые первые времена христианства, тогда само христианство воспринималось миром как юродство. Когда апостол Павел призывал своих обвинителей к вере в воскресение Христово, они ему говорили: безумствуешь ты Павел. Но в традиционном понимании юродство появляется, когда пустынникам и подвижникам было мало и поста и молитвы и они обращались к крайним средствам стяжания смирения – поношения от мира за самый образ жизни. И, побеждая свою гордость, достигали совершенного смирения». «Духовные основания для юродства заложены были еще в Новом Завете, это знаменитые слова о безумии ради Христа (см. 1 Кор. 4: 10). Уже раннехристианские общины ставят себя в определенный конфликт с миром и, как поздние юродивые, обличают мир в его грехах. — Андрей Виноградов видит преемственность подвига первых апостольских учеников и поздних подвижников. — В то же время феномен юродства в прямом смысле мог появиться только уже в христианском обществе. Юродивый обличает общество в неследовании христианским нормам, но эта апелляция возможна только в том случае, если христианство является для общества общепризнанной нормой. А как государственная религия христианство утверждается только в Византии в конце IV века».

В нашем привычном понимании феномен юродства появляется только к шестому веку в Сирии, где подвизается знаменитый Симеон Юродивый. «Сирия вообще была своеобразным регионом с точки зрения аскетической традиции, которая там сложилась. Христианство там воспринималось очень горячо, и поэтому возникали такие “экстремальные” виды подвижничества, как, например, столпничество (это тоже порождение Сирии), и юродство», — замечает Андрей Виноградов.

Юродивые. Язык дела

«В каждой конкретной ситуации юродивый подбирает для “ругания миру”, обличения свои образы и способы, но самый важный элемент этого языка — это момент переворота», — считает Андрей Виноградов. Юродивый делает то, что нормальный христианин делать не должен: ест мясо в пост, кидается камнями в иконы, как Василий Блаженный. Он атакует норму поведения — но этими действиями выявляет отклонение современного ему общества от тех норм, которые он «атакует». Повинуясь идее сокрытия своих добродетелей, юродивый не просто дает кому-то духовный совет, как это делают другие святые, он провоцирует человека на действия, способные вскрыть его тайные пороки. Так, Василий Блаженный, опрокинув лоток с калачами на рынке, сперва подвергся избиению рассерженными торговцами, и только через некоторое время торговец, чьи калачи были рассыпаны, признался, что подмешивал в муку мел, на что и пытался указать святой, опрокидывая прилавок.

«Обличение словами — это язык мира, который со временем притупляется, — объясняет А.Виноградов — Юродивый обличает делом, он, демонстрируя обществу общественные пороки, как бы сам принимает за эти пороки страдание, подвергается поношению и этим переворачивает ситуацию. Подвергая атаке устоявшиеся формы общественного поведения или благочестия, юродивый обращает внимание на внутреннюю сущность, актуализирует забытое внутреннее содержание этих форм».

Сложный диагноз

В жизни отличить юродивого от сумасшедшего бывает очень сложно. «Нам просто в древнем юродивом увидеть его святость, потому что мы смотрим на него через призму агиографии, церковного осмысления его подвига», — говорит Андрей Виноградов.

«Всякое дело проверяется временем. Как сказал в синедрионе Гамалиил, учитель апостола Павла, когда туда привели апостолов, пытаясь запретить им говорить о Христе, “если это предприятие и это дело — от человеков, то оно разрушится, а если от Бога, то вы не можете разрушить его, берегитесь, чтобы вам не оказаться и богопротивниками” (Деян. 5: 38-39). Как есть старцы, а есть младостарцы, лжестарцы, так бывают и юродивые истинные, а бывают кликуши. Внутренняя жизнь человека — тайна. Поэтому часто при канонизации возникают вопросы, связанные с тем, что внутреннее ведомо только одному Богу, — считает духовник московской епархии, настоятель Покровского храма села Акулово протоиерей Валериан Кречетов . С ним согласен и отец Дамаскин (Орловский): «Поскольку этот подвиг крайности, очень трудно определить, в точности оценить юродство Христа ради. Это, пожалуй, единственная форма подвига, которая духовно настолько сложно различима».

И в Византии, и в синодальной России существовали даже законы, направленные против лжеюродства, которые, впрочем, могли быть применимы и против истинных юродивых. «Например, Феодор Вальсамон, знаменитый канонист, который жил в Константинополе в XI веке и стал Антиохийским патриархом, посадил на цепь двух людей, которых он считал лжеюродивыми, и только через некоторое время, разобравшись, был вынужден признать, что это были настоящие подвижники, и отпустить их, — рассказывает Андрей Виноградов. — Поведение юродивого внешне может никак не отличаться от поведения больного человека. Я был свидетелем сцены, когда у входа в Елоховский собор стояла пожилая женщина, громко обличавшая епископат, приехавший в собор на богослужение: за мерседесы и т. п. По ее поведению я бы сказал, что она сумасшедшая, но исключать, что она юродивая, я бы тоже не стал. Эту женщину в какой-то момент прогнали, но принятие юродивым обратной реакции от общества, на конфликт с которым он идет, — это часть подвига юродства. Исключения редки: на Руси XVI-XVII веков юродивый был настолько важным явлением, что он крайне редко подвергался агрессии со стороны общества. Один английский путешественник свидетельствует, что в Москве тех времен юродивый мог обличать любого человека вне зависимости от его социального статуса, и обличаемый принимал смиренно любое поношение. Почему? Это связано в известной мере с темпераментом: русский народ правдолюбец, он любит всяческого рода обличения. Русский человек того времени был готов снести публичное осмеяние в надежде на прощение тех грехов, в которых он был обвиняем, в отличие от грека, выросшего в рамках агонистической, состязательной культуры. Для греков с их тысячелетней историей Православия формы святости мыслились очень консервативно. Они знали, как должен вести себя святой человек, и любое отклонение от привычного поведения воспринималось ими болезненно. Юродивых, ведших себя вызывающе с точки зрения нравственных норм, могли даже побить или убить. Русь, имевшая менее строгую церковную культуру, легче терпела вмешательство “юродивых”. Более того, существование человека, обличающего всех от нищего до царя, являлось своеобразным мотором социальной динамики, которой обществу в это время как раз не хватало. Ну и конечно имел значение особый тип русской религиозности, который был, как и сирийский, склонен к крайностям».

Сложно говорить о типологии русского юродства, потому это настолько специфическое явление, что выделить его «национальные черты» очень сложно, разводят руками исследователи, каждый юродивый по-своему уникален. Кто-то, как Симеон Юродивый, бросался камнями во время богослужения, кто-то просто стоял на камне, молился и обличал словом, как Прокопий Устюжский. Кроме того, все агиографы пользовались как образцом одним и тем же византийским житием Симеона Юродивого и, объясняя духовный смысл подвига юродства, во многом повторяли друг друга.

Назад в будущее?

Русское юродство сконцентрировано в очень небольшом временном промежутке с XVI по XVII век. Подвиги современных юродивых все-таки ближе к житию «человека Божия», чем к классическому «буйству»: это и Ксения Петербуржская, и Матрона Анемнясевская, и Матрона Московская. «В их подвиге нет такой атаки, обличения, характерного для юродства, — отмечает Андрей Виноградов, — так как юродивый в классическом понимании может жить только в том обществе, ценности которого он призывает соблюдать».

Андрей Виноградов размышляет об актуальности подвига юродства в современной России: «Известно, что многие старцы XX века — святитель Иоанн Шанхайский, протоиерей Николай Залитский — в некоторых ситуациях принимали модели поведения, свойственные юродивым, но, чтобы такой подвиг был постоянным, требуется определенное состояние общества. Возможно ли возрождение этого подвига в будущем? Судя по тем процессам, которые сейчас происходят, когда общество внешне воцерковляется, часто именно внешне, и в перспективе может быть создано новое традиционное общество, основанное на христианских ценностях, — появится и необходимость в новых юродивых, которые будут обличать общество, актуализировать для обывателей внутреннее содержание принятых норм поведения и христианских ценностей».

В реальной жизни мы с юродивыми не сталкиваемся, знаем о них либо из житийной, либо из художественной литературы. Между тем в последнее время стало модным называть юродством всякий художественный или общественный эпатаж. Что же такое подвиг юродства в церковном понимании? Кого можно, а кого нельзя считать юродивым? Как относиться к современному «юродству»? Об этом мы беседуем с доктором филологических наук, профессором, заведующим кафедрой филологии Московской духовной академии Владимиром Кириллиным.

А. М. Васнецов «Скоморохи». 1904 год

Библейские корни

- Владимир Михайлович, откуда вообще взялись понятия «юродство», «юродивый»?

Представление о юродстве появляется еще в Ветхом Завете. Некоторые пророки юродствовали, к примеру, пророк Исайя. Их пророчества могли облекаться в неожиданную для слушателей, парадоксальную, эпатажную форму. В Новом Завете о юродстве говорит в своих посланиях апостол Павел: Ибо слово о кресте для погибающих юродство есть, а для нас, спасаемых, - сила Божия (1 Кор 1 :18) и дальше: Ибо когда мир своею мудростью не познал Бога в премудрости Божией, то благоугодно было Богу юродством проповеди спасти верующих (1 Кор 1 :21). Мысль апостола Павла такова: христианство с точки зрения обывательского сознания - это безумие, это отвержение привычной, «мирской» системы ценностей. Вписать христианское упование в эту систему невозможно. Речь не о том, конечно, что у христианина не может быть обычных человеческих потребностей, но о том, что нельзя ставить эти потребности во главу угла, а напротив - нужно стремиться к духовному совершенству и отвергать всё, что этому мешает, всё, что «заземляет» христианина.

Но отрицание мирских привязанностей, иначе говоря, аскеза - понятие куда более широкое, чем юродство. Можем ли мы более конкретно сказать, что же это такое - юродство?

Наиболее удачный вариант ответа на этот вопрос был предложен Георгием Петровичем Федотовым в книге «Святые древней Руси». По Федотову, юродство - это «1. Аскетическое попрание тщеславия, всегда опасного для монашеской аскезы. В этом смысле юродство есть притворное безумие или безнравственность с целью поношения от людей. 2. Выявление противоречия между глубокой христианской правдой и поверхностным здравым смыслом и моральным законом с целью посмеяния миру (I Кор. I–IV). 3. Служение миру в своеобразной проповеди, которая совершается не словом и не делом, а силой Духа, духовной властью личности, нередко облеченной пророчеством».

Люди, вступившие на этот путь, видели в нем для себя единственную дорогу к спасению, видели наиболее адекватный - опять же, лично для себя! - способ подражания Христу. Ведь и с христианской, и с исторической точки зрения первым юродивым был Сам Спаситель, полностью отвергавший ценности мира сего и призывавший человечество к иному образу жизни в Духе Святом.

Поэтому скажем так: юродство - это особый вид христианского делания, особый христианский подвиг.

В.Г.Перов. «Блаженный». 1879 год

- Насколько распространен был этот подвиг?

Не слишком распространен. Г. П. Федотов в своей книге приводит такую статистику: Греческая Церковь чтит шесть юродивых, из которых у нас наиболее известны Андрей Блаженный (IX век) и Симеон Эмесский (VI век). Подвиг этот был более характерен для христианского Востока и для Руси, нежели для Запада. В Католической Церкви разве что о Франциске Ассизском можно говорить как о юродивом, но это отдельный случай, не породивший какой-либо заметной тенденции. Нет юродивых и у протестантов.

Что касается Руси, то вновь процитирую Федотова: «По столетиям чтимые русские юродивые распределяются так: XIV век - 4; XV - 11; XVI - 14; XVII - 7». Как видите, вовсе немного. Конечно, речь здесь идет только о юродивых, причисленных к лику святых, прославленных - реально их, разумеется, было больше. Тем не менее даже из этих цифр мы видим, что подвиг юродства - не массовый, что это всякий раз уникальный случай. Заметим, что во времена Киевской Руси юродивых практически не было. Точнее говоря, некоторые подвижники той эпохи - к примеру, Исаакий Печерский или Авраамий Смоленский - временами предавались этому подвигу, но затем переходили к иному образу подвижничества.

Подвиг, понятный народу

- Юродивые как-то объясняли окружающим людям свою мотивацию?

Единственный источник, по которому мы можем что-либо говорить о юродивых - это их жития. Написаны эти жития были в разное время, иногда спустя десятки лет после смерти того или иного юродивого. Разумеется, порой они неполны, порой содержат элементы фольклора, порой в них встречаются анахронизмы. Тем не менее в главном жития дают достаточное представление о подвиге юродства. Так вот, согласно житиям, юродивые не объясняли, почему они так поступают. Впрочем, в этом не было такой уж явной необходимости. В целом православные люди понимали, что эпатаж юродивых - не самоцель, а средство заставить общество задуматься о смысле бытия, смысле учения Христова и вообще о пути спасения.

Василий Блаженный

- А почему подвиг юродства, расцвет которого приходится на XVI век, впоследствии почти сошел на нет?

Это очень сложный вопрос, на который вряд ли кто-то может дать исчерпывающий ответ. Да, действительно, после XVI века юродство уходит на периферию церковной жизни. С определенного момента - точнее сказать, в Синодальный период - Русская Православная Церковь начинает осторожно относиться к этому подвигу. Дело в том, что при сходстве внешних проявлений юродство могло иметь разные причины. Во-первых, это юродство в строгом смысле слова, то есть подвиг на почве борьбы с собственной гордыней ради преодоления соблазнов мира сего и ради спасения. Во-вторых, это поведение людей, не совсем здоровых психически (таких в народе называли «блаженненькими»). В-третьих, это псевдоюродство, когда люди действительно надевали на себя личину безумия, но не ради высоких христианских целей, не ради подражания Спасителю, а ради удовлетворения собственной гордыни, ради обретения каких-то благ - то есть здесь речь уже идет о духовном недуге, о состоянии прелести. И далеко не всегда легко было понять со стороны, какой же здесь случай.

В чем Церковь видит миссию юродивых? То есть понятно, зачем этот подвиг был нужен тем, кто на него решался, но какая от него была польза окружающим?

Подвиг юродства был более понятен людям, чем подвиг монаха-аскета. Ведь одно дело, когда монах в ограде монастыря, в тишине своей кельи достигает духовного совершенства - и совсем другое, когда человек живет на виду у народа, общается с ним, что-то говорит, своим «нестандартным» поведением показывает, насколько можно подвизаться, подражая Христу, не жалея ни своей красоты, ни молодости, ни физического здоровья, жить вопреки всему, в нищете, и вместе с тем сохранять чистоту духа и сердца. Я не говорю уж о том, что поведение юродивых - убогих, нуждающихся в помощи, в заботе, как-то подталкивало окружающих людей поддерживать их, быть добрыми, милосердными. То есть здесь и своего рода педагогика. Юродивые уже самим фактом своего существования, своим вызовом ценностям мирской жизни влияли на сознание народа.

Диагноз не ставим

Вы сказали, что юродивый добровольно надевает на себя личину безумия. Но многие люди рационалистического склада считают, что все юродивые на самом деле были психически больными или страдали умственной отсталостью. Да, может, Бог и говорил через этих юродивых, - считают они, - но все равно там явные психиатрические диагнозы. Как Вы можете прокомментировать такой подход?

Мне он кажется очень поверхностным. Во-первых, такие люди довольно слабо знают церковную историю и не способны видеть тот или иной случай юродства ни в духовном, ни в культурном, ни в историческом аспектах. Это всегда взгляд современного человека, свысока воспринимающего жизнь прошедших веков, считающего себя априори умнее своих предков. Да, если смотреть на всё с материалистических позиций, если напрочь отвергать и бытие Божие, и тем более воздействие Духа Святого на человека, то всякое отклонение от стандарта приходится объяснять психическими заболеваниями. Но с точки зрения верующего христианина юродивый может быть совершенно здоров психически, а поведение его обусловлено не медицинскими, а духовными причинами.

Во-вторых, такой подход некорректен и с медицинской точки зрения. Насколько мне известно, квалифицированные врачи-психиатры избегают ставить заочные диагнозы - им, чтобы говорить о наличии того или иного заболевания, необходимо лично осмотреть пациента. Никакие психиатры, как понимаете, прославленных Церковью юродивых не осматривали. Поэтому мнение, будто все юродивые были психически больны - это обывательское мнение, и проистекает оно не из особых познаний в психиатрии, а просто из застрявшей в голове материалистической картины мира.

Но действительно, слово «юродивый» в современном сознании синонимично «психически больному». Мы ведь уже говорили, что смысл слов с течением времени меняется, и на то есть разные причины - и законы развития языка, и, что в данном случае важнее, социокультурные изменения в обществе. Тут, конечно, очень повлиял процесс секуляризации. Ведь секуляризация - это не просто вытеснение Церкви из политической и общественной жизни. Не менее важно, что христианская система ценностей - по крайней мере, в рамках европейской культуры - стала попираться иными ценностями. А слова остались - но в новой системе координат приобрели уже новые смысловые оттенки. Именно потому современные люди и считают юродство синонимом психических отклонений. Не они лично привнесли этот смысл - они впитали его с детства.

Не скоморохи, не шуты, не реформаторы

Вернемся в Средневековье. Как известно, вызывающее, эпатажное поведение тогда было свойственно не только юродивым. Были и шуты, и скоморохи, и попросту хулиганы. В чем же разница между ними - если говорить не о глубинной мотивации, а о внешних проявлениях?

В средние века шутовство было профессией. Задачей шута было развлечь господина, удовлетворить его потребности, вполне земные, мирские. Скоморошество было примерно тем же, различалась лишь целевая аудитория - не боярин, не князь, а простонародье. Шуты и скоморохи извлекали доход из своего ремесла, их экстравагантное поведение было работой, а не образом жизни. Когда они были «не при исполнении», то вели себя точно так же, как и все остальные. Разница была и в содержательном отношении: шуты и скоморохи в основном веселили публику, иногда обличали социальные язвы - но не возвещали правду Христову, не призывали народ к покаянию. Излишне говорить, что они, то есть шуты и скоморохи, не снискали, в отличие от юродивых, никакого народного почитания. Их не воспринимали всерьез.

А. М. Васнецов. «Всехсвятский каменный мост. Москва конца XVII века». 1901 год

Но почему если юродивых воспринимали всерьез, то не преследовали за обличения и царской, и церковной власти? Мы же привыкли считать, что тех, кто стоит за правду, всегда гонят...

Потому что в тот период, о котором мы говорим - XV-XVII века - юродивых воспринимали не просто всерьез, их воспринимали как людей Божиих. И в простом народе, и во власти было представление, что человека Божьего обижать нельзя, что это все равно как тягаться с Богом. Более того, это касалось не только юродивых в строго церковном смысле слова, но и просто людей убогих, болезных. Обидеть такого считалось грехом, да и опасным делом: Бог ведь мог вступиться. То есть тут сочетались и милосердие, и страх Божий.

Но вот что характерно - уже веком позже, в эпоху Просвещения, благодаря секуляризации люди стали духовно черстветь, и это проявлялось в том числе и в отношении к юродивым. Если раньше в них видели вестников воли Божией, то впоследствии, когда общество отдалилось от Церкви, юродивых начали воспринимать как умственно неполноценных, начали упекать их в дома для сумасшедших, которые тогда по сути были самыми настоящими тюрьмами.

В Средние века не только юродивые обличали царскую и церковную власть. То же делали и еретики, и разного рода реформаторы. В чем разница?

Приведу пример. Великим постом 1570 года Иван Грозный, разгромив Новгород, пришел под Псков. Среди встречавших его был юродивый Николай Салос. Скача верхом на палке, он кричал: «Иванушка, покушай хлеба-соли, а не людской крови!». Когда царь явился к нему в дом, тот протянул ему кусок сырого мяса: мол, ешь! Но царь сказал, что, как христианин, в пост мяса не ест. А святой возразил: «Но ведь кровь человеческую пьешь!» И предрек, что если он не оставит город, не на чем ему будет бежать вспять. Грозный все же велел лишить Троицкий собор колокола. Тогда и сбылось предсказание: вдруг пал любимый конь царя. И ошеломленный тиран отступился от Пскова.

В чем тут разница с критикой еретиков или реформаторов? В том, что Николай Салос возвестил царю правду Божию, и слово его подействовало потому, что он и сам жил по этой правде. Когда мы говорим о рациональной критике, известной по литературным памятникам той эпохи, то сталкиваемся с обменом мнений - мнений, принадлежавших людям в большей или меньшей мере грешным.

Кроме того, критика, исходящая от реформаторов, всегда была рациональной. Обличались те или иные недостатки, предлагались способы их устранения - разные прожекты, программы, какие-то политические альтернативы... то есть спор велся в рациональной, посюсторонней плоскости.

- Вы сказали, что XVIII век - это уже закат подвига юродства. Что можно сказать о последних прославленных в Церкви юродивых? Когда они жили, кем были?

Насколько я помню, одной из последних была блаженная Ксения Петербургская, скончавшаяся уже в начале XIX века. Это, кстати, очень интересный случай, потому что народное почитание ее было столь велико, вера в ее причастность Богу была столь крепкой, что после ее смерти тропа к ее могиле очень долго не зарастала, причем не в фигуральном, а в буквальном смысле. Вот это народное почитание крайне важно. Здесь мы видим, что Церковь не каким-то своим официальным решением вызывает в церковном народе почитание святого - нет, последовательность обратная: признание Церкви основано на глубокой народной вере, на незыблемой репутации вот этой личности.

Наши дни

- В наши дни подвиг юродства возможен?

Я не знаю. Могу лишь сказать, что участие Бога в нашей жизни несомненно, и проявляться оно может очень по-разному. Кстати сказать, подвиг юродства был достаточно широко распространен в советское время, в 30-50-е годы. В какую бы епархию вы сегодня ни приехали, вам обязательно расскажут о местных юродивых, которые подвизались в 1930-х годах, во время и после Великой Отечественной войны и даже в хрущевские времена. Да, были такие люди, которые говорили обществу правду, но облекали ее в весьма неожиданную форму, порой даже совершенно неприемлемую с точки зрения приличий.

Давайте перейдем уже к нашим дням. Сейчас, как мне кажется, появилась новая мода: объявлять юродством всяческий художественный или общественно-политический эпатаж. Что Вы думаете по этому поводу?

Я думаю, что тут мы сталкиваемся не только с религиозной безграмотностью большинства наших соотечественников, не понимающих смысл подвига юродства, но и с чьими-то сознательными попытками манипулировать массами, эксплуатируя их неграмотность.

Действительно, если люди живут вне христианской системы ценностей, если не знакомы ни с учением Церкви, ни с ее историей, то представление о юродстве у них будет самое примитивное. А именно, юродство они ассоциируют либо с психическими отклонениями, либо с вызывающим, эпатажным поведением ради достижения вполне земных, посюсторонних целей: привлечь внимание общества к той или иной проблеме, подвигнуть власть к тем или иным политическим уступкам и так далее.

Но зачем же эти вещи называть именно юродством, проводя параллели между нынешними «перформансами» и описанными в житийной литературе поступками древних юродивых? А вот именно затем, чтобы подкрепить перформанс авторитетом христианства, чтобы придать ему некий высокий духовный смысл и тем самым нравственно оправдать в глазах «целевой аудитории», которой христианство пусть и не слишком знакомо, но и не совсем чуждо. Подмена в том и заключается, что манипуляторы опираются на массовые внецерковные представления о юродстве, но приписывают такому «юродству» некое религиозное содержание. Проще говоря, схема такая: раз юродство - это эпатаж, значит, эпатаж - это юродство... и вот тут-то вовремя вспоминаем, что юродство как-то связано с христианством... и делаем итоговый вывод: наш эпатаж по сути своей глубоко религиозен, а значит, вы все обязаны воспринимать его с вниманием и почтением.

Как же современному человеку, не слишком подкованному в церковной истории, отличить подлинное юродство от простого эпатажа?

Я думаю, можно все-таки выделить некоторые моменты, на которые следует обратить внимание.

Во-первых, это внешнее целеполагание. Если перед нами настоящий юродивый - он будет возвещать правду Божию, а не человеческую. То есть если его, как сейчас говорят, «мессидж» сводится к защите прав человека, к требованиям политических и экономических реформ, к обличению тех или иных властных институтов или персоналий - можете быть уверены, что это не юродство в церковном смысле слова. Поймите меня правильно - я вовсе не утверждаю, что все перечисленные цели априори плохи и за них нельзя бороться. Просто давайте называть вещи своими именами - это обычная политическая борьба, а не подвиг юродства.

Во-вторых, это внутренняя мотивация. Конечно, о ней говорить сложнее, мы ведь не можем знать, что у человека происходит в душе, если он сам об этом не скажет. Но из церковного предания, из житийной литературы мы знаем, что на подвиг юродства люди чаще всего шли, движимые Святым Духом, а не из чисто рациональных, прагматических соображений. Поэтому если мы знаем, что кто-то начал вести себя подобно юродивым, исходя из трезвого расчета, ради «общественной пользы» - мы вправе усомниться в подлинности его юродства.

В-третьих, это несомненная глубокая вера, характерная для настоящих юродивых. Вера, которая была им свойственна и до принятия на себя подвига юродства. Если же юродивым объявляют кого-то, кто ранее никак не проявлял свою веру, чей образ жизни никак не свидетельствовал о следовании за Христом - тут у нас есть все основания считать это подделкой.

В-четвертых, настоящий юродивый готов смиренно сносить насмешки, возмущение, поношения. Такой человек потому ведь и решается на подвиг юродства, что главная его цель - сохранить себя от гордыни, смиренно принимая оскорбления, издевательства, преследования. В этом юродивый видит уподобление Христу, который добровольно принял терновый венец, избиения, плевки, насмешки и, главное, смерть на кресте - замечу, по тогдашним представлениям позорную смерть. Поэтому если человек, претендующий на звание юродивого, удивляется общественному осуждению, возмущается этим осуждением, кидается в контратаку, отстаивает свои права... словом, ведет себя как борец - это верный признак того, что никакого настоящего юродства и не было. Без смирения юродства не бывает.

В-пятых, настоящие юродивые, прославленные Церковью, не просто возвещали правду Христову тем, кто от нее уклонялся, но и обладали пророческим даром, предрекали обществу какие-то события, которые и случались в скором времени. Поэтому никогда не надо торопиться зачислять кого-то в юродивые - нужно подождать, посмотреть, что из всего этого выйдет.

А что выходит? Каковы последствия? Вот тут, пожалуй, самый очевидный критерий: если деятельность «юродивого» вносит раскол в общество, если в результате его эпатажных выходок нарастает взаимное озлобление, если люди не приближаются к Богу, а напротив, отдаляются от Него - значит, это изначально было не от Бога.

Слово «блажен» — это термин, который употребляется преимущественно для отражения состояния, в котором находится человек. Блаженными объявляет после смерти так называемых «богоугодных» людей. Традиция Русской православной церкви — считать блаженными некоторых святых и юродивых. Своим обязано старославянскому языку, а употребление связано с религиозно-нравственной сферой.

Блаженный — благополучный или помешанный?

Изучение значения слов «блаженный», «блаженно», «блажен» — это увлекательный экскурс в историю христианства, православия, изучение традиций русской культуры. Дело в том, что с точки зрения семантической структуры термин очень многозначный, а его использование требует вдумчивого отношения.

Слово «блаженный» за всю длительную историю старославянского и русского языков не раз подвергалось смысловым изменениям. В древности глагол «блажити» имел значение «восхвалять». В современном языке одно из значений слова «блажен» — это описание состояния человека, когда он благополучен, счастлив. Часто «блажью» называют бездумное упрямство, помешательство, юродство, дурь. «Блажной» употребляется в значении «глупый», «полоумный», «дурной».

Религиозное толкование старинного христианского термина в католичестве и православии несколько отличается, но есть и общее значение. «Блаженными» называют умиротворенных праведников, не поддающихся искушению, ведущих себя безумно с точки зрения обывателей. Таким «Христа ради» юродивым был Василий — Московский чудотворец. Со временем рядом с именем святого появился чин — Блаженный, а посвященный ему храм стал одним из главных символов Москвы.

Если человек блаженный, что это означает?

Православные в молитвах именуют «блаженными» почивших российских царей, высшее титул также относится к ряду патриархов и архиепископов. В древности значение этого чина было несколько иным, блаженными считали святых, втайне угодивших Богу, а их святость подтверждена другими людьми.

Считавшаяся современниками безумной Ксения Петербургская — Блаженная. Это какая традиция: ранне- или позднехристианская? Откуда она пошла?

Юродство — традиция со времен библейского Ветхого Завета

Ветхозаветный пророк Исаия ходил босой, не прикрывал наготу 3 года. Своим вызывающим, с точки зрения обывателей, поведением Исаия стремился привлечь внимание к словам о предстоящем народу египетском плене. Другой пророк — Иезекииль — поедал хлеб, приготовленный на коровьем помете, что было призывом к покаянию.

Каждый из пророков был блажен, это засвидетельствовали их современники. Интересно, что Ветхозаветные пророки только временами вели себя как юродивые, возможно, они еще не были готовы к тому аскетизму, о котором позже апостол Павел говорил как о безумстве ради Христа.

Подвиг юродства

Христос и его последователи не признавали законов, установленных в их обществе. В Новом Завете безумие — это презрение к той власти, что навязывает определенные социальные устои, считая их мудрыми.

Призывая отречься от фарисейских правил, Христос и сподвижники становились «безумными» для того мира, в котором жили. Так произошел церковный термин «блаженно» — это буквально означало «юродствовать ради Христа».

Когда призывал подражать ему, как он подражает Христу, то верующие стремились претерпеть все те гонения и лишения, что претерпел Учитель.

Юродствующие были подвижниками, которые отрешились от дома, семьи. Они смешили и пугали людей, изобличали несправедливость и часто были в центре внимания толпы.

Юродивые и блаженные

От греческого слова moros, что означает «глупый», произошли древнерусские слова «урод» и «юродивый». Такие оборванные скитальцы, сознательно представлявшие себя безумными, были в особом почете на Руси. Из их уст неслись на первый взгляд бессвязные слова, а на самом деле это были самые правдивые речи во Славу Господа.

Верующие люди старались юродивых, считая, что блаженно — это свято. А если о женщине говорят блаженная? Кто это: счастливица, не знающая забот, или подвижница? Ближе к истине второе толкование.

За свою прозорливость и чудотворение Ксения Петербургская была удостоена чина Блаженная. Это какая должна быть жизнь, чтобы заслужить такой титул? Ксения Петербургская отдала свой дом, раздала деньги беднякам, носила одежду покойного мужа и отзывалась не на свое, а на его имя. Блаженная странствовала 45 лет, помогала беднякам, принимала участие в строительстве храма, таская на плечах камни для него.

Блаженная Матрона Московская была слепой и немощной, но стойко переносила все лишения. Святая предсказывала грядущие события, помогая людям избежать опасности, исцеляла больных и утешала скорбящих. Незадолго до своей смерти Матрона сказала, что люди толпами будут приходить на ее могилку за помощью в своих бедах и горестях. Так и произошло.

Отношение к блаженным

Строчки из Евангелия от Матфея: «Блаженны нищие духом, ибо их есть Царство Небесное» становятся для многих христиан главным доводам, когда они решаются на отшельничество, отказываются от мирских благ, спасая свою душу.

Ради Христа блаженные избегают стяжательства, становятся бессребрениками, юродивыми. Такое поведение противоречит стереотипам современного общества, считается эпатирующим, неприемлемым.

Подвиг блаженных, юродивых состоит в том, что они напоминают о жертвенной любви Учителя, необходимости не внешнего следования обрядам, устоявшимся нормам, а сердечного участия и адекватной отдачи.

Юродивые – люди, принимавшие на себя из любви к Богу и ближним один из подвигов христианского благочестия – юродство о Христе. Они не только добровольно отказывались от удобств и благ жизни земной, от выгод жизни общественной, от родства самого близкого и кровного, но принимали на себя вид безумного человека, не знающего ни приличия, ни чувства стыда, дозволяющего себе иногда соблазнительные действия. Эти подвижники не стеснялись говорить правду в глаза сильным мира сего, обличали людей несправедливых и забывающих правду Божию, радовали и утешали людей благочестивых и богобоязненных.

Юродивые нередко вращались среди самых порочных членов общества, среди людей, погибших в общественном мнении, и многих из таких отверженных возвращали на путь истины и добра. Почти все юродивые Востока и некоторые из них на Руси были иноки. Выражение Апостола: "мы юроди Христа ради" послужило основой и оправданием подвига юродства. Общее название этих подвижников – юродивые. В древнем языке часто употреблялось слово оурод, юрод; им переводилось греческое μωρός (ημέις μωροί δια Χριστόν). В житии блаженного Симеона он постоянно называется оуродом – юродом; в Печерском Патерике упоминается Исаакий, который "поча по миру ходитя оуродом ся творя". В Общей Минее 1685 года тропарь юродивым читается так: "глас апостола твоего Павла услышав глаголющ: мы оуроди Христа ради, раб твой Христе Боже – оурод бысть на земли...", а в общей Минее 1860 года: "глас апостола твоего Павла услышав – мы юроди Христа ради... юрод бысть". Вместе с тем слово это издревле употребляется и для перевода греческого σαλός – простой, глупый; отсюда прозвание юродивого Николы Новгородского Салос. Историк Голубинский это прозвание дает Михаилу Клопскому.

Первой по времени Христа ради юродивой была святая Исидора – умерла около 365 года – подвизавшаяся в Тавенском женском монастыре Мен или Мин. Жизнь ее описал святой Ефрем Сирин, посетивший пустыни Египта в 371 году. Из других юродивых восточной (греческой) церкви известны преподобный Серапион Синдонит, преподобный Виссарион Чудотворец, святой Симеон, преподобный Фома, святой Андрей. Вместе с христианством русские заимствовали от восточной церкви и подвижничество, в его разнообразных видах. На Руси первым по времени юродивым был киево-печерский чернец Исаакий, скончавшийся в 1090 году. Исторические судьбы и склад жизни древнерусского общества много способствовали процветанию на Руси юродства.

Ни одна страна не может представить такого обилия юродивых и примеров такого необыкновенного уважения к ним, как древняя Русь. В продолжение лишь трех веков – с XIV по XVI – на Руси насчитывается не менее десяти юродивых святых, тогда как в общем месяцеслове православной церкви в течение пяти веков – с VI по X – не более четырех юродивых святых, принадлежащих различным странам. Не говорим уже о юродивых не канонизированных, которых было очень много в древней России (весьма многие из них упоминаются в "Святой Руси", архиепископа Леонида) и которые народом большей частью также считались святыми.

Древнерусское общество много страдало от неправды, корыстолюбия, эгоизма, личного произвола, от притеснения и угнетения бедных и слабых богатыми и сильными. При таких обстоятельствах печальниками русского народа являлись иногда Христа ради юродивые. Общеизвестно смелое обличение Иоанна Грозного псковским юродивым Николой Салосом. Василий Блаженный нередко обличал Грозного Иоанна; блаженный Иоанн Московский беспощадно обвинял Бориса Годунова в участии в убийстве царевича Димитрия. Художественный тип юродивого древнерусской жизни создан Пушкиным в "Борисе Годунове". Л. Н. Толстой, в своем "Детстве", симпатизирует, по-видимому, юродивому и матери Иртеньева, считающей юродивого "Божьим человеком".

Во второй половине XVI века в Русской земле было уже много храмов, в которых почивали мощи православленных церковью юродивых или которые были построены во имя их. Новгород славил Николая Кочанова, Михаила Клопского, Иакова Боровицкого, Устюг – Прокопия и Иоанна, Ростов – Исидора, Москва – Максима и Василия Блаженного, Калуга – Лаврентия, Псков – Николу Салоса. С конца XVI века число юродивых в Русской земле заметно уменьшается; только немногие из них достигли прославления.
Нельзя сказать с определенностью, как рано на Востоке появились лжеюродивые; по всей вероятности, когда восточное иночество стало утрачивать дух древнехристианского подвижничества, вместе с истинно юродивыми стали появляться и мнимо юродивые. Как рано на Руси явились мнимо юродивые – на это есть прямые указания лишь начиная с XVI века. Иоанн Грозный во втором послании к собору жаловался, что "лживые пророки, мужики и женки, и девки, и старые бабы бегают из села в село, нагие и босые, с распущенными волосами, трясутся и бьются, и кричат: святая Анастасия и святая Пятница велят им".

В следующем за тем столетии о таких лжеюродивых упоминают патриарх Иоасаф Первый в указе 1636 года и собор 1666-1667 годов. Церковная власть времен Петра I преследовала лжеюродивых (ханжей), которых предписывалось помещать в монастыри "с употреблением их в труд до конца жизни"; указом 1732 года воспрещалось "впускать юродивых в кощунных одеждах в церкви", где они кричали, пели и делали разные бесчинства во время богослужения, единственно из корыстного желания обратить на себя внимание богомольцев. И в настоящее время иногда являются лжеюродивые и находят немало почитателей.

Скоморохи – путешествующие по просторам необъятной России и выступающие на улицах и площадях, тролли различной толщины, лгуны, плясуны, и на дуде игруны, практикующие театрализованные дебоши. Скоморохи участвовали во всех народных гуляниях, а так же в таких важных общественных мероприятиях, как: родильно-крестильные процедуры, свадьбы, проводы в армию, обмывание новых лаптей и похороны. Скоморохами в Древней Руси называли музыкантов, дудочников, волынщиков, гусляров - словом, всех тех, кто промышлял пляской, песнями, шутками, фокусами. Но отношение власть имущих к ним было неоднозначным.

В их репертуар входили: лобания на всяких свисто-перделках, театральные постановки, пьески, кукольные представления, колдунские фокусы и остросоциальная сатира. Не стесняясь в выражениях, любили озалупить мать нашу, святую РПЦ, вместе с б-гом, попами и библией, а порой и вероломно проехаться по государю-батюшке, чем вызывали радость у люда простого и благороднейший бугурт у объектов насмешек, за что, естественно, получали репрессивным батогом по горбу, а иногда и ссылались в обезьянник, прям как эти ваши бунтующие вагины. Кстати, скоморохов, по поведению и производимой ими смысловой нагрузке, вполне можно сравнить с некоторыми панк-группами (и нет, это не КиШ).

Возникли скоморохи, скорее всего, еще в дремучей и невежественной древности дохристианской Руси, где участвовали в богомерзких вакханалиях и обрядах посвященных заклинанию духов. Считалось, что духи тоже любили знатно погудеть и поржать. Логично, что после крещения, выше обозначенной Руси, церковь начала активно бодаться с артистами оригинального жанра – отлучала от себя родимой и скоморохов, и посетителей их выступлений. Что тоже логично, ибо изображаемый скоморохами поп – жирный, жадный и тупой, совсем не положительно влиял на имидж церкви в народных умах, что отрицательно сказывалось на богобизнесе. Однако, князья, бояре и прочие депутаты, не брезговали приглашать шумных артистов на свои пьянки. Изображения пляшущих древнерусский брейк и лобающих на дудках скоморохов были найдены на фресках XI века в храме Святой Софии в Киеве.

Даже некоторые былинные персонажи примеряли на себя амплуа сабжа. Так, например, Садко, прежде чем стать торгашом и нажить капитал, бродил с гуслями по пирам да по балам, и даже умудрился запилить ломовейшее соло для царя морского, который поставил лайк былинному рок-н-рольщику и поспособствовал приобретению богатства. И древнерусский супермен Добрыня Никитич, чтобы попасть на свадьбу своей мамзели, которая не дождалась его из армии, также примерял скоморошьи шмотки.

Патриарх Никон.

Но где-то в начале ХVII века, власть имущие решили таки окончательно умножить на ноль скоморошество. Секретарь посольства Голштинии Адам Олеарий писал, что патриарх, от похабных песнопений, не на шутку бомбанул, и запретил инструментальную музыку в кабаках, а позже призвал чекистов, которые обыскивали дома, изымали всякие свистелки и вывозили их на пативэнах за Москву-реку, где придавали инструменты дьявола очистительному пламени.

Но помимо вызываемого ректального жжения, затролленные князья и попы обеспокоились и тем, что скоморохи объединялись в ватаги и устраивали махновщину, то есть под видом бродячих музыкантов, обносили города и села, промышляли гоп-стопом, а также практиковали диверсионно-разведывательные мероприятия. Сексот, вырядившись в путешествующего артиста, мог спокойно перемещаться по нужным территориям, невозбранно подслушивать всяких высокопоставленных граждан и сообщать куда надо. В середине ХVII века, второй царь из клана Романовых – Алёшка, под давлением архиепископа Никона, таки пускает в ход бескомпромиссный банхаммер. Скоморохи нещадно опиздюливаются, ссылаются в медвежьи углы, на каторги и ощущают все прочие прелести царских репрессий. Однако, народное творчество так просто не победить и эстафета носителей народных традиций переходит балаганам и райкам, которые продолжили веселить толпу и втихаря глумиться над сильными мира сего.

Вышеупомянутый Васнецов. Картина «Скоморохи». 1904 год.

Русское юродство: святость, безумие и социальная оппозиция в истории России

Пять сотен лет назад в любом древнерусском городе нам непременно встретился бы этот персонаж. Голый или в жалком тряпье вне зависимости от погоды, весь покрытый нечистотами или обмотанный цепями, он молча стоял бы посреди дороги, бегал без видимой цели, выкрикивал слабо связанные обрывки фраз или бросался бы в людей тем, что попалось под руку. Знакомьтесь: юродивый - один из самых ярких образов старорусской культуры.

Юродство - это рукотворное безумие. Отчаянная демонстрация неприемлемого в обществе поведения, лишенная границ и внешнего смысла, подчас малоприятная или вовсе опасная для самого́ юродивого и окружающих. И обязательно с ярко выраженным религиозным компонентом, который выступает одновременно причиной и следствием его странных поступков.

Главная цель юродивого - шокировать. Всё, что он делает, - эпатаж за гранью понимания и воображения его современников. Но это не простое фиглярство и гримасничанье - каждый жест по-своему логичен и содержит сразу два пласта смыслов: религиозный и социально-политический, - причем подается всё в крайних, утрированных формах. А сам юродивый видит себя слугой двух господ - общества и высших сил.

Его задача-минимум - продемонстрировать людям бездну мерзости, непотребства и заставить задуматься своих «зрителей», а по совести ли они живут. Задача-максимум - воздействовать на власть.

И иногда юродивым это удавалось. Если верить легендам, даже параноидальный Иван Грозный, никогда не обращавший внимания на чужое мнение, некоторые свои решения принимал под влиянием общения с «божьими людьми». Вне зависимости от внешних условий, места действия, личности правителя - слова и выходки юродивого не только оставались безнаказанными, но и производили на всех грандиозное впечатление: людям казалось, что это Божественное откровение. И несмотря на визуальный код («голый мужик бегает по городу и ругает власть»), причина такого отношения к юродивым, их словам и поступкам лежит на уровне сакрального. Впрочем, то же самое можно сказать и о других сферах древнерусского бытия.

Юродство как традиция

Юродство - детище древнего христианства, которое нашло наиболее благодатную почву в Византии, откуда и перекочевало на Русь. Импозантными поступками шокировали современников уже первые ветхозаветные пророки.

Например, Исаия ходил три года голым, что впоследствии было истолковано как предсказание египетского пленения иудеев. Иезекииль долгое время лежал перед камнем и питался исключительно хлебом, приготовленным из коровьего помета. А Осия женился на блуднице - конечно же, намек на отступление Израиля от Бога.

Пророк Исаия

Уже здесь можно заметить, что трактовка поступков, мягко говоря, чересчур смелая и неочевидная, в большей степени ассоциативная - и именно в этом один из секретов юродивого. Он никогда не объясняет своих выходок и вообще не утруждает себя толкованиями, а порой и вовсе молчит.

Загадочность должна повысить градус сакральности, табуированность действий - сделать высказывание максимально заметным и резонансным. Конечно, со стороны это выглядит как обычное сумасшествие (о чем свидетельствует даже внутренняя форма слова, в которой угадывается фонетический вариант корня «урод-»).

Но самым конкретным идеологическим обоснованием юродства становится одно из посланий апостола Павла: «Никто не обольщай самого себя. Если кто из вас думает быть мудрым в веке сем, тот будь безумным, чтобы быть мудрым». Со всей очевидностью вырисовывается аксиоматичная формула «мудрость = безумие».

Расцвет русского юродства

На Руси юродивые появляются едва ли не с момента Крещения. Однако история сохранила в лучшем случае их имена, а чаще - так и вовсе только обрывочные упоминания в хрониках.

Настоящий расцвет русского юродства пришелся на XIV–XVI века - и на то были причины. Это время самого яркого и аутентичного проявления традиционного религиозного сознания - и вместе с тем период сложных и противоречивых политических процессов.

XIV век - пик борьбы с татаро-монгольским игом и начало объединения русских земель вокруг Москвы. И если последнее еще не породило в народном сознании хоть сколько-нибудь стойкий образ, который можно было бы отыграть через юродство, то противостояние с Ордой требовало идеологической поддержки, в том числе на официальном уровне. Поэтому очень кстати пришлось и перенесение кафедры митрополита в Москву, и деятельность Сергия Радонежского. Но с бытовой религиозностью эти процессы связаны слабо, а потому в юродстве никак не отражаются.

В XV веке фактически появляется новое государство - Московская Русь, которая больше не подчиняется татарским ханам; со сцены уходит целый ряд независимых политических игроков. И народная реакция становится более выраженной.

Если победа над Ордой - изменение однозначно позитивное и как будто не требующее критического осмысления, то централизация вокруг Москвы вызывает серьезные экзистенциальные сомнения и рефлексию.

На роль лидера земель также претендовал Новгород, да и позиции Твери, хоть и пошатнувшиеся за последние сто лет, всё еще оставались достаточно сильны. Рассматривать политический вопрос без последствий можно было только через призму религии и безумия (читай: юродства) - главное, грамотно их сочетать.

Для емкой характеристики XVI века достаточно всего двух слов: Иван Грозный. И не стоит удивляться, что именно на время его правления пришлось наибольшее число юродивых. А некоторым из них даже было суждено вписать свои имена в историю.

Василий Блаженный - суперзвезда!

Как называется одна из главных достопримечательностей Москвы - огромный собор на Красной площади? Тот самый, который Ле Корбюзье обозвал «бредом безумного кондитера»? Храм Василия Блаженного, правда? Вообще-то, по канону он Покровский собор, но народное название фактически вытеснило официальное.

Василий, возможно, самый известный русский юродивый. И история его жизни крайне показательна - не исключено, что многие биографии божьих людей последующих эпох включали в себя заимствования из нее.

Он родился в середине XV века, в самом начале правления Ивана III, умер - спустя 90 лет, уже при Иване IV, то есть застал пик тех событий, о которых говорилось выше. Его родители были благочестивыми христианами из предместий Москвы, да и сам он с детства отличался набожностью, тихим характером и склонностью к уединению. Всё это, конечно, хорошо и похвально, но необходимо было подумать и о хлебе насущном. Потому Василия достаточно рано отдали в ученики к сапожнику - и именно здесь раскрылся его странный талант.

Однажды к ним в мастерскую пришел новый клиент и заказал сразу несколько пар сапог. По одной версии, Василий начал громко смеяться, по другой - не менее громко плакать. Когда его спросили о причинах такой реакции, он ответил, что ему кажется странным этот заказ, ведь человек всё равно не будет носить обновку. Никто ничего не понял, и всё списали на странный характер подмастерья.

На следующий день заказчик умер - связь между этим событием и словами Василия не вызвала ни малейших сомнений. И у самого провидца, судя по всему, тоже, поскольку он не мешкая ушел от работодателя и стал юродствовать.

Василий отказывается от одежды. У него нет постоянного жилья. Он голый скитается по городским улицам. Каждая встреча с ним - огромное потрясение для горожан, испытывающих страх и благоговение одновременно.

Благоговение - потому, что статус «святого подвижника» (неканонический, конечно же) закрепляется за ним незамедлительно. Страх - потому, что действия Василия абсолютно непредсказуемы, а их последствия могут быть крайне неприятными (вспомним начало его биографии).

Иногда он заходит в торговые лавки и подает купцам милостыню. На смех богачей и заявления, что им ни к чему его жалкие монетки, он отвечает: «Пригодится». Человек, получивший такое пожертвование, разоряется.

Связь дорисовывается будто сама собой: пророчество. Впрочем, если бы речь шла не о российской, а о европейской культуре, то там скорее последовало бы обвинение в колдовстве.

Василий заходит в лавку и переворачивает чан со свежеприготовленным квасом или выбрасывает в грязь только что испеченные калачи - купец немедленно признаётся, что обвешивал покупателей или продавал некачественный товар. Простое и оскорбительное действие, уже граничащее с хулиганством, заставляет каяться торговца - с его точки зрения, произошло это именно потому, что юродивый увидел обман и таким образом упрекнул нечестного толстосума. Хотя если развеять визионерско-пророческий флер, которым окутан инцидент, то случившееся следует трактовать как банальный погром.

Юродивый бродит по улицам и бросает камни в некоторые дома. А к другим подходит и начинает целовать их углы и стены. На логичный вопрос о причинах он отвечает: в жилищах праведников нет места бесам, те толпятся у стен, и он прогоняет их камнями. А в дома нечестивых ангелы войти не могут - и Василий приветствует небесных созданий, чтобы они не чувствовали себя покинутыми. Идея самая что ни есть мифологическая - но отношение к жителям отмеченных юродивым домов меняется, иногда радикально.

Настоящая логика этих действий остается за кадром - кому вообще под силу разобраться в поступках человека, надевшего маску рукотворного безумия?

Стихийно начавшееся почитание Василия приобретает официальный характер спустя всего три десятка лет после его смерти. Трудно сказать, что именно стало причиной такой «экспресс-канонизации» - то ли значимый социальный статус, заработанный Василием еще при жизни, то ли попытка церкви прийти таким образом к своеобразному компромиссу с бытовой религиозностью.

Однако этот случай скорее исключение, чем правило: значительная часть русских юродивых так и не была причислена к лику святых, хотя они и почитаются как местные угодники.

Взлеты и падения московского юродства

В эпоху Ивана Грозного кроме Василия юродствовало еще не меньше десятка человек (и это только те, о ком достоверно известно). Об одном из них, Николе Салосе, мы уже упоминали: по легенде, именно он «спас» Псков от царского погрома, приподнеся Грозному кусок сырого мяса. Впрочем, в этом сюжете столько неувязок и противоречий, что лучше оставить его в пространстве мифологического сознания, где он и возник.

Имена многих юродивых история не сохранила - они лишь мельком упоминаются в отчетах иностранных послов, которые с удивлением и возмущением рассуждают о том, что едва ли не каждый русский город кишит почитаемыми в народе голыми сумасшедшими, во весь голос ругающими царя, а сам монарх при этом регулярно прислушивается с ужасом и трепетом к их критике.

Юродивые пророчат государю ливни из лягушек и жаб, горящую землю, дождь из огня и тому подобные хрестоматийные ветхозаветные беды. Все в ужасе.

Атмосфера наэлектризована, ощущение апокалипсиса буквально витает в воздухе.

Впрочем, несмотря на благоговейное отношение, некоторых юродивых всё-таки подвергали арестам и гонениям. Как до Ивана Грозного, так и после.

Видимо, уже тогда существовали общие критерии, позволявшие отличить юродивого от просто крикливого дурака. До нас они не дошли - только обрывочные летописные упоминания, что очередного «симулянта» сослали на покаяние в далекий монастырь. Можно сказать, легко отделался.

Позже, в XVIII веке, когда церковь в ходе петровских реформ фактически превратилась в государственную институцию, лжеюродивых стало больше, и нередко к числу их грехов добавлялось еще и колдовство. Впрочем, критерии чародейства в России были слишком размытыми и абстрактными, поэтому дело обычно ограничивалось публичным покаянием и ссылкой в монастырь.

Юродство в русской провинции

Причины появления юродивых в глубинке, вдали от столиц, а также тематика и контекст их выступлений были несколько иными. Например, Прокопий Вятский начал юродствовать после того, как в него ударила молния: он сбрасывает с себя одежду, падает, бьется в конвульсиях и принимается совершать всевозможные социально осуждаемые действия.

Символизм происходящего очевиден: гроза - знамение свыше, и избранник получает некий дар, сверхспособность. Такой близкий контакт с небом через электротравму делает человека носителем сакральности столь высокого уровня, что понимать его действия уже совершенно незачем: они - из другого мира.

После этого Прокопий, помимо выполнения стандартной программы, вроде приставаний к горожанам и обличения пороков, выбирает для себя экстремальное место обитания - навозную кучу.

При всей своей мерзости и импозантности, символический жест вятского юродивого кажется довольно банальным. Самое грешное и вонючее место в этом грешном и вонючем мире становится пристанищем для человека, который избрал его из соображений аскезы, чтобы подчеркнуть отказ от мирского - и в то же время предельную близость к нему.

Вообще юродивые всячески демонстрируют пренебрежение к телу: отказываются от одежды и обуви, иногда носят тяжеленные вериги из цепей. Практика умерщвления плоти становится не просто экстремальной - она по-настоящему губительна. Реакция окружающих предсказуемо смешанная: сочувствие сменяется пренебрежением.

Так, новгородскому юродивому Арсению в какой-то момент все жители города стали подавать щедрую милостыню. Подобное поведение было вызвано необходимостью выполнить программу перед самим собой или отчитаться перед высшими силами: вот, я же дал ему денег!

Иногда Арсений принимал подаяние и немедленно одарял кого-то еще. Порой сразу выбрасывал. Но чаще всего просто убегал, что-то крича и размахивая руками.

А вот его современник и коллега Николай Кочанов придерживался другой модели поведения: он был многословен, не стесняясь в выражениях ругал горожан (и особенно представителей власти) и враждовал с тем самым Арсением.

Причины взаимной неприязни непонятны. По одной из версий, юродивые поделили город на «зоны влияния», и появление одного из них на чужой территории неминуемо приводило к драке и торжественному изгнанию «оккупанта». То Арсений выпроваживал Николая из своих владений, то наоборот.

При этом нередко подобные столкновения провоцировали сами горожане: заманить одного сумасшедшего на территорию другого, а потом потешаться над их борьбой - что может быть веселее?

Оказывается, далеко не всегда перед юродивыми благоговели. Они регулярно подвергались унижениям, побоям и притеснениям со стороны горожан и власти - благо и поводов для этого давали предостаточно.

Выбор реакции на их чудачества зависел от мировоззрения человека. Агрессия и осуждение - вполне логичный с материалистических позиций ответ, но при этом идущий вразрез с общекультурным трендом. Чтобы не прослыть белой вороной, следовало оставаться толерантным. Но если тот же Иван Грозный обычно проявлял милость к таким своим подданным и терпел их выходки, то представители власти рангом пониже нередко давали волю гневу.

Так, воевода города Юрьевца приказал слугам избить юродивого Симона, когда тот пришел к нему на двор. Если верить свидетельствам, градоначальник был давним объектом нападок Симона, и этот его визит можно воспринимать как откровенную провокацию.

Юродивого избили до полусмерти и выбросили к шалашу на болоте, в котором тот проживал. Здесь он и умер. Это возмутило и всколыхнуло жителей, а воевода был вынужден спасаться бегством.

С одной стороны - иллюстрация довольно последовательной исключительно религиозной реакции жителей. С другой, случившееся можно трактовать как хитрую и сложную многоходовку юродивого, направленную на смену власти.

Расцвет юродства в XIX веке

После XVI века юродственные практики постепенно сходят на нет. Возможно, этому способствовало обострение религиозного вопроса в середине следующего столетия: на фоне начавшейся борьбы со старообрядчеством открыто нестандартное отношение к вере могло привести к абсолютно непредсказуемым последствиям и реакции властей. Затем на престол взошел Петр I, занимавший радикально антиклерикальную позицию, из-за чего и без того незавидное положение юродивых лишь усугубилось. Но сама идея не исчезла - просто проявления стали менее яркими и частыми.

Ренессанс произошел во второй половине XIX века. В это время сразу несколько юродивых занимают видное место в общей картине бытовой религиозности. Возможно, наиболее значимым (и уж точно самым известным) из них стал Иван Яковлевич Корейша. Он начал свою деятельность в Смоленске вскоре после окончания войны 1812 года. Завершил - в Москве, перед этим почти 50 лет пробыв пациентом психиатрической больницы.

Зачин истории вполне себе древнерусский.

Крестьяне находят Корейшу в лесу, ковыряющим землю палкой. По всем признакам они принимают его за благочестивого подвижника и строят Ивану избу.

Постепенно слухи о новом религиозном деятеле (а кем еще может быть человек, совершающий полные глубокого символизма действия - молча ковыряющий палкой землю?) распространяются по всей Смоленской губернии. Скоро Корейша становится виновником драмы - расстраивает чью-то свадьбу, недвусмысленно объявив жениха вором в ответ на просьбу погадать ему. Но тот оказался человеком влиятельным и решил отомстить новоявленному юродивому современными, «цивилизованными» методами - отправил его в дурдом. Где и пришла к Корейше подлинная известность.

Иван Яковлевич раздает советы и пророчествует. Иногда его рекомендации и предсказания оказываются более чем внятными, конкретными и содержательными. Нередко они полны богословских отсылок, что обличает в нем человека образованного. Но порой это плохо понимаемый набор слов.

На вопрос: «Что ожидает рабу Божью А.?» - Корейша отвечает запиской с текстом: «Мир нетления». Трактовать можно как угодно. Его спрашивают о продаже деревни - и слышат в ответ какую-то тарабарщину. Некоторых посетителей Иван Яковлевич выгоняет, оскорбляя и выкрикивая вслед грубые ругательства. На других как будто не обращает внимания. Зато избранных - обычно влиятельных и статусных людей или тех, кто в будущем станет элитой российской культуры, - удостаивает продолжительной аудиенции и обстоятельной беседы за закрытыми дверьми.

Среди самых известных его посетителей называют Достоевского и Толстого. В этом нет ничего удивительного, если вспомнить, насколько религиозны были оба писателя и какое место занимает мотив богоискательства в их творчестве.

А сразу после визита Толстого Иван Яковлевич обливает какую-то купчиху гороховой похлебкой. Та уходит озадаченная.

И она еще легко отделалась - Корейша может и фекалиями метнуть. А главное - ничего не понятно, и возражать, негодовать, что-то доказывать бессмысленно: святой человек ведь.

Конечно же, Иван Яковлевич предсказал свою смерть. Для биографии подвижника это неудивительно. А вот описания его похорон - отдельный эпос. Утверждают, что они сопровождались несколькими десятками драк и массовой истерией купчих, которые на прощание сами устроили перформанс: кидались на гроб и пластались под ним на дорогу на протяжении всего пути траурной процессии. Сообщалось даже о падении одной особо рьяной фанатки юродивого в могилу, но это, скорее всего, вымысел, подчеркивающий абсурдность происходящего.

Отношение официальной церкви к Корейше, в отличие от некоторых других провокаторов, двоякое. Он похоронен на почетном месте на кладбище в московском Черкизове, но все разговоры о причислении его к лику святых достаточно быстро утихли, и больше эта тема не поднималась. Однако Ивана Яковлевича продолжают почитать - типичная реакция церкви, закрывающей глаза на неканоническое поведение, если оно не идет вразрез с ее интересами.

Видя общие черты в посыле и действиях юродивых и современных акционистов, часто пытаются провести параллель между этими явлениями: социальные и политические высказывания не теряют актуальности никогда, а в условиях светского общества и культуры, стремящейся к постмодерну, художественное заявление может вызвать больший резонанс, чем религиозное.

Однако такая логика внутренне противоречива - юродство в принципе невозможно вне веры, в условиях того самого светского общества с его постмодерном. И это лишний раз доказывает, что попытки перенести историю в современность для демонстрации цикличности ее развития представляют собой не более чем метафоры.

Меняется время, меняются условия, меняется культурная парадигма - и исчезают явления, которые когда-то если не составляли ее основу, то как минимум эффектно дополняли общую картину.

Это нормально. Потому что без подобных изменений человечество так и осталось бы в том состоянии, в котором оно пребывало пятьсот лет назад. Что вряд ли кому-то понравилось бы.