"Все! Надоело! Ухожу в монастырь!" - многие из нас позволяют себе подобные шутки. Но есть люди, которые однажды сказали это себе всерьез и совершили задуманное, навсегда распрощавшись с мирской жизнью.
В предыдущем материале мы подробно описали, . Рассказали о ранних подъемах и многочасовых богослужениях, скромных трапезах и бесконечных "послушаниях". Такая жизнь не каждому по плечу: не зря на более чем двухмиллионный Минск приходится всего около сотни сестер. Говорят, что в монастырь уходят от тяжелых проблем и неудач. Монахини Свято-Елисаветинской обители с этим категорически не согласны.
Они не повышают голос и ни на что не обижаются. С удовольствием отвечают на любые вопросы и стараются ничего не скрывать. Общение с сестрами складывается очень легко и непринужденно, но понять их крайне тяжело. Когда речь заходит о Боге, возникает ощущение, что эти люди говорят на совершенно другом языке. К чему такие крайности? Зачем лишать себя всех радостей жизни, вместо того чтобы просто соблюдать заповеди, исправно ходить в церковь по воскресеньям и перед сном читать "Отче наш"? У каждой монахини на это свои аргументы.
В одном сестры единодушны: в монастырь, по их мнению, не уходят, а приходят. Приходят к Богу, а не убегают от жизненных проблем. Сестры не согласны со стереотипом, что здесь они оказываются не от хорошей жизни. Скорее, серьезные испытания заставляют обратиться к вере. А что будет дальше, зависит от человека.
Монахиня Иулиания, 55 лет. "Бог управляет всем: твоими мыслями и твоими поступками"
Так, например, случилось с сестрой Иулианией, которая долгое время была совершенно далека от религии. В миру женщину знали как хорошего музыканта. Социальный статус, материальное благополучие, муж и трое прекрасных детей - у нее было все, о чем можно только мечтать. Но однажды случилась трагедия: тяжело заболел ребенок (последняя стадия онкологии). Врачи практически не давали шансов на выздоровление. Разочаровавшись в возможностях медицины, женщина решила "вымолить ребенка". Совсем неожиданно для себя она поверила в Бога. А потом с ее семьей начали происходить невероятные вещи: сын выздоровел, несмотря на мрачные прогнозы врачей. Для женщины все было очевидным: "ребенка исцелил сам Господь". С тех пор с каждым годом вера в ней лишь крепла.
- Я поняла, что именно этого мне долгое время не хватало. Всю жизнь я чувствовала, что моя душа томится. А на самом деле, душа искала Бога…
Женщина продолжила душевные поиски и в конце концов нашла себя в монастыре. Дети выросли и выбрали свой путь, а монахиня Иулиания - свой.
- Я понимала, что так больше не могу - жить в том качестве, в котором жила до этого. Нужно было что-то менять. Бог управляет всем: твоими мыслями и твоими поступками.
Монахиня Иулиания уверяет, что дети отнеслись к ее решению относительно спокойно. Они регулярно "приходят в гости", а дочь даже поет в монастырском воскресном хоре.
- Когда ты чувствуешь, что "готов", не замечаешь того, что другие назвали бы "терпеть". Если ты пришел в монастырь, значит, у тебя есть для этого серьезная решимость.
Монахиня Марфа, 40 лет. "Раньше я завидовала верующим, потому что у них есть вечность…"
Монахиня Марфа открыла двери обители в период сильного душевного подъема. Как она сама говорит, в какой-то момент ее "словно коснулся Господь". До этого она была студенткой Академии искусств, в церковь не ходила и ничем подобным не интересовалась. Однажды на каникулах девушка поехала в гости к бабушке, которая живет в Израиле. Цели поездки был самыми что ни на есть светскими: сделать интересные этюды, отдохнуть, загореть и осмотреть достопримечательности. Путешествие по святым местам запомнилось особенно сильно: все, что рассказывал экскурсовод, показалось юной художнице крайне интересным.
- Я подумала: если Христос на самом деле говорил такое, то он точно Бог. У меня быстро все встало на свои места. Из Израиля я вернулась очень воодушевленной. Постепенно перестала понимать, как можно НЕ верить. Кстати, раньше я иногда завидовала верующим, потому что у них есть вечность…
После возвращения домой девушка продолжила интересоваться религией: читала специальную литературу и даже пробовала писать иконы. Узнав об Иисусовой молитве, студентка стала читать ее во время занятий, и тогда даже обычные учебные рисунки, по ее мнению, выходили красивыми, как никогда. Один из преподавателей даже сказал, что работы "светятся". Вместе с сестрами милосердия она начала ходить в детский интернат. Тот период своей жизни монахиня Марфа вспоминает как особенно счастливый. Неудивительно, что по окончании Академии искусств она оказалась в монастырской иконописной мастерской.
- Мне так понравилось там: сестрички читают молитвы, все такие вдохновленные. Это казалось совершенным "космосом", меня не покидало ощущение полета. Сомнений не было никаких, я была уверена, что на своем месте.
Всего три года разделили жизнь нашей героини на "до" и "после". В 1998 она начала ходить в храм, а в 2001-м она уже была в монастыре.
- Если говорить о моем решении, то, собственно, я его не принимала, а просто искала Божьей воли…
Монахиня Надежда, 25 лет. "В монастыре я почувствовала облако благодати"
Судьбу монахини Надежды также решил случай (или сам Господь, как здесь часто говорят). Девушка приехала в Минск поступать в институт, а в итоге поступила… в монастырь. Во время экзаменов она снимала комнату с одной из сестер милосердия. Та привезла ее в монастырь - посмотреть, оглядеться.
- Я почувствовала другую атмосферу, "облако благодати", если можно так выразиться. Было ощущение, что ты окунулся в другой мир - в мир любви и понимания.
Поступить в институт у девушки не получилось, пришлось перенести планы на следующий год. А скоротать время она решила опять же в монастыре: потрудиться и, так сказать, набраться "монастырского духа". Две недели, по словам сестры Надежды, прошли незаметно. Но по возвращении домой она не почувствовала облегчения. В душе была сильная пустота.
Зато родители юной девушки были в шоке. Их можно понять: сестра Надежда стала монахиней, по сути, сразу после школы! Не познав и не почувствовав вкуса жизни.
- Так происходит опять же из-за стереотипов, якобы в монастыре чуть ли не "заживо хоронят". Но проходит время, и родные принимают наши решения, начинают сами причащаться, исповедоваться. Не зря говорят, что когда кто-то уходит в монастырь, у его семьи появляется ангел-хранитель, он заботится о родных, оберегает их.
Испытательный срок: из трудниц в монахини
Сестру Надежду постригли в монахини почти сразу после того, как она пришла в монастырь. Но это, скорее, исключение, чем правило. Обычно перед тем как надеть облачение, женщины проходят длинный путь. Почти как "испытательный срок" на работе. Выделяют несколько этапов духовного роста. "
Трудницы" приходят в монастырь, чтобы поработать, присмотреться и понять, правильный ли они сделали выбор. Они участвуют в богослужениях, послушаниях, но в любой момент могут уйти. Следующий этап - это послушничество, что означает готовность сестры "отречься от своих желаний". Принимая постриг в инокини, женщины обещают навсегда посвятить себя Богу. Их можно сравнить с невестами: уже помолвлены, но еще не стали женами. Монашеский постриг - это наивысшая ступенька. Его принимают далеко не все сестры. Из 100 насельниц Свято-Елисаветинской обители только половина - монахини. На них ложится огромная ответственность: чего стоят только монашеские обеты! "Нестяжание" (запрет иметь личные деньги), "целомудрие" и "послушание" (в данном случае имеется в виду не работа, а умение слушаться) - вот главные правила, по которым живут монахини.
- Внешне может казаться, что ты чего-то себя лишаешь, но это неправильно. Чем больше ты стараешься ради Христа, тем больше ты получаешь внутренней свободы. Здесь не нужно думать, как сделать то, а как - это… Все решают за тебя. В этом смысле так гораздо легче жить.
В монастыре я почувствовала всю полноту жизни и гармонию. Когда выезжаешь отсюда в город, все кажется каким-то пустым и безжизненным. В монастыре - настоящая жизнь, здесь люди начинают по-настоящему раскрываться, в том числе через послушание.
Выслушав исключительно восторженные отзывы о жизни в монастыре, нам стало интересно: а бывают ли случаи, когда сестры меняют свое решение уже на последнем этапе - после пострига в монахини? Оказывается, да. Здесь говорят, что более страшного греха нельзя себе представить.
Монахиня Афанасия, благочинная монастыря:
- У нас была монахиня, которая ушла из монастыря в мир. Потом, видимо, раскаялась и снова вернулась к Богу, правда, уже в другую обитель. Спустя время она опять присоединилась к нам. Произошел какой-то внутренний процесс. И хотя это большой грех, Бог всех прощает.
Наталья Милантьева попала в один из подмосковных монастырей в 1990 году. В 2008-м ей пришлось уйти, но разочарование в обители и особенно в настоятельнице наступило намного раньше. Наталья рассказала The Village, как монастырь тайком от церковного начальства торгует собаками и книгами, как живет монастырская верхушка и почему сестер устраивает такой порядок.
«Оставайтесь, девчонки, в монастыре, мы вам черные платьица сошьем»
Когда мне было лет 12−13, мама ударилась в православие и стала воспитывать меня в религиозном духе. Годам к 16−17 у меня в башке, кроме церкви, вообще ничего не было. Меня не интересовали ни сверстники, ни музыка, ни тусовки, у меня была одна дорожка - в храм и из храма. Обошла все церкви в Москве, читала отксеренные книги: в 80-х религиозная литература не продавалась, каждая книжка была на вес золота.
В 1990 году я закончила полиграфический техникум вместе со своей сестрой Мариной. Осенью нужно было выходить на работу. И тут один известный священник, к которому мы с сестрой ходили, говорит: «Поезжайте в такой-то монастырь, помолитесь, потрудитесь, там цветочки красивые и такая матушка хорошая». Поехали на недельку - и мне так понравилось! Как будто дома оказалась. Игумения молодая, умная, красивая, веселая, добрая. Сестры все как родные. Матушка нас упрашивает: «Оставайтесь, девчонки, в монастыре, мы вам черные платьица сошьем». И все сестры вокруг: «Оставайтесь, оставайтесь». Маринка сразу отказалась: «Нет, это не для меня». А я такая: «Да, я хочу остаться, я приеду».
Дома меня никто как-то особо и отговаривать-то не стал. Мама сказала: «Ну, воля Божья, раз ты этого хочешь». Она была уверена, что я там немножко потусуюсь и домой вернусь. Я была домашняя, послушная, если бы мне кулаком по столу хлопнули: «С ума сошла? Тебе на работу выходить, ты образование получила, какой монастырь?» - может, ничего бы этого не было.
Сейчас я понимаю, почему нас так настойчиво звали. Монастырь тогда только-только открылся: в 1989-м он заработал, в 1990-м я пришла. Там было всего человек 30, все молодые. В кельях жили по четверо-пятеро, по корпусам бегали крысы, туалет на улице. Предстояло много тяжелой работы по восстановлению. Нужно было больше молодежи. Батюшка, в общем-то, действовал в интересах монастыря, поставляя туда московских сестер с образованием. Не думаю, что он искренне заботился о том, как у меня сложится жизнь.
Я была домашняя, послушная, если бы мне кулаком по столу хлопнули: „С ума сошла? Тебе на работу выходить, ты образование получила, какой монастырь?“ - может, ничего бы этого не было
Как все изменилось
Сестры высказали матушке, что у нас теряется монашеская общность (тогда еще можно было высказывать)
Году в 1991-м в монастыре появилась такая дама, назовем ее Ольга. У нее была какая-то темная история. Она занималась бизнесом, каким - точно сказать не могу, но московские сестры рассказывали, что ее деньги добыты нечестным путем. Каким-то боком она попала в церковную среду, и наш духовник благословил ее в монастырь - спрятаться, что ли. Было видно, что это человек совершенно не церковный, мирской, она даже платок не умела завязывать.
С ее приходом все начало меняться. Ольга была ровесницей матушки, обеим было чуть за 30. Остальным сестрам - по 18−20 лет. Подруг у матушки не было, она всех держала на расстоянии. Называла себя «мы», никогда не говорила «я». Но, видимо, она все-таки нуждалась в подруге. Матушка у нас очень эмоциональная, душевная, практической жилки не имела, в материальных вещах, той же стройке, разбиралась плохо, рабочие ее все время обманывали. Ольга сразу взяла все в свои руки, стала наводить порядок.
Матушка любила общение, к ней ездили священники, монахи из Рязани - всегда полный двор гостей, в основном из церковной среды. Так вот, Ольга со всеми рассорилась. Она внушала матушке: «Зачем тебе весь этот сброд? С кем ты дружишь? Надо с правильными людьми дружить, которые могут чем-то помочь». Матушка всегда выходила с нами на послушания (послушание - работа, которую дает монаху настоятель; обет послушания приносят все православные монахи вместе с обетами нестяжания и безбрачия. - Прим. ред.) , ела со всеми в общей трапезной - как положено, как святые отцы заповедовали. Ольга все это прекратила. У матушки появилась своя кухня, она перестала с нами работать.
Сестры высказали матушке, что у нас теряется монашеская общность (тогда еще можно было высказывать). Как-то поздно вечером она созывает собрание, показывает на Ольгу свою и говорит: «Кто против нее, тот против меня. Кто ее не принимает - уходите. Это моя самая близкая сестра, а вы все завистники. Поднимите руки, кто против нее».
Руку никто не поднял: матушку-то все любили. Это был переломный момент.
Мирской дух
Ольга была действительно очень способная в плане добычи денег и управления. Она выгнала всех ненадежных рабочих, завела различные мастерские, издательское дело. Появились богатые спонсоры. Приезжали бесконечные гости, перед ними надо было петь, выступать, показывать спектакли. Жизнь была заточена на то, чтобы доказать всем вокруг: вот какие мы хорошие, вот как мы процветаем! Мастерские: керамическая, вышивальная, иконописная! Книги издаем! Собак разводим! Медицинский центр открыли! Детей взяли на воспитание!
Ольга стала привлекать к себе способных сестер и поощрять их, формировать элиту. Привезла в бедный монастырь компьютеры, фотоаппараты, телевизоры. Появились машины, иномарки. Сестры понимали: кто будет хорошо себя вести, будет работать на компьютере, а не землю копать. Скоро они поделились на верхушку, средний класс и низших, плохих, «неспособных к духовному развитию», которые работали на тяжелых работах.
Один бизнесмен подарил матушке четырехэтажный загородный дом в 20 минутах езды от монастыря - с бассейном, сауной и собственной фермой. В основном она жила там, а в монастырь приезжала по делам и на праздники.
Жизнь была заточена на то, чтобы доказать всем вокруг: вот какие мы хорошие, вот как мы процветаем!
На что живет монастырь
Скрывать от епархии деньги считалось за добродетель: митрополит - это же враг номер один
Церковь, как МВД, организована по принципу пирамиды. Каждый храм и монастырь отдает епархиальному начальству дань из пожертвований и денег, заработанных на свечках, записках о поминании. У нашего - обычного - монастыря доход был и так небольшой, не то что у Матронушки (в Покровском монастыре, где хранятся мощи святой Матроны Московской. - Прим. ред.) или в Лавре, а тут еще и митрополит с поборами.
Ольга тайком от епархии организовала подпольную деятельность: купила огромную японскую вышивальную машину, спрятала в подвале, привела человека, который научил нескольких сестер на ней работать. Машина ночи напролет штамповала церковные облачения, которые потом сдавали перекупщикам. Храмов много, священников много, поэтому доход от облачений был хороший. Собачий питомник тоже приносил неплохие деньги: приезжали богатенькие люди, покупали щенков по тысяче долларов. Мастерские делали на продажу керамику, золотые и серебряные украшения. Еще монастырь издавал книги от лица несуществующих издательств. Помню, по ночам привозили на КАМАЗе огромные бумажные ролики и по ночам же выгружали книги.
По праздникам, когда митрополит приезжал, источники дохода прятали, собак увозили на подворье. «Владыка, у нас весь доход - записки да свечки, все, что едим, выращиваем сами, храм обшарпанный, ремонтировать не на что». Скрывать от епархии деньги считалось за добродетель: митрополит - это же враг номер один, который хочет обокрасть нас, забрать последние крошки хлеба. Нам говорили: все же для вас, вы кушаете, мы вам чулочки покупаем, носочки, шампуни.
Собственных денег у сестер, естественно, не было, а документы - паспорта, дипломы - хранились в сейфе. Одежду и обувь нам жертвовали миряне. Потом монастырь завел дружбу с одной обувной фабрикой - там делали ужасную обувь, от которой сразу начинался ревматизм. Ее покупали по дешевке и раздавали сестрам. У кого были родители с деньгами, те носили нормальную обувь - я не говорю, красивую, а просто из натуральной кожи. А у меня мама сама бедствовала, привозила мне рублей 500 на полгода. Сама я ничего у нее не просила, максимум гигиенические средства или шоколадку.
«Уйдете - вас бес накажет, лаять будете, хрюкать»
Матушка любила говорить: «Есть монастыри, где сюси-пуси. Хотите - валите туда. У нас здесь, как в армии, как на войне. Мы не девки, мы воины. Мы на службе у Бога». Нас учили, что в других храмах, в других монастырях все не так. Вырабатывалось такое сектантское чувство исключительности. Я домой приезжаю, мама говорит: «Мне батюшка сказал…» - «Твой батюшка ничего не знает! Я тебе говорю - надо делать, как нас матушка учит!» Вот почему мы не уходили: потому что были уверены, что только в этом месте можно спастись.
А еще нас запугивали: «Если вы уйдете, вас бес накажет, лаять будете, хрюкать. Вас изнасилуют, вы попадете под машину, переломаете ноги, родные будут болеть. Одна ушла - так она даже до дома не успела дойти, сняла на вокзале юбку, стала за всеми мужиками бегать и ширинки им расстегивать».
Тем не менее первое время сестры постоянно приходили и уходили, их даже считать не успевали. А в последние годы стали уходить те, кто пробыл в монастыре дольше 15 лет. Первым таким ударом был уход одной из старших сестер. Они имели в подчинении других монахинь и считались надежными. Незадолго до ухода она стала замкнутой, раздражительной, начала куда-то пропадать: поедет по делам в Москву, и нет ее два-три дня. Стала срываться, отдаляться от сестер. У нее стали находить коньячок, закусочку. В один прекрасный день нас созывают на собрание. Матушка говорит, что такая-то ушла, оставила записку: «Пришла к выводу, что я не монахиня. Хочу жить в миру. Простите, не поминайте лихом». С тех пор каждый год уходит как минимум одна сестра из числа тех, кто жил в монастыре с самого начала. Слухи-то из мира доносятся: такая-то ушла - и все с ней нормально, не заболела, ноги не переломала, никто не изнасиловал, замуж вышла, родила.
Уходили тихо, ночью: по-другому не уйдешь. Если ты средь бела дня с сумками попрешься к воротам, закричат все: «Куда собралась? Держите ее!» - и к матушке поведут. Зачем позориться? Потом приезжали за документами.
Нас учили, что в других храмах, в других монастырях все не так. Вот почему мы не уходили: потому что были уверены, что только в этом месте можно спастись.
«Куда я пойду? К маме на шею?»
Мы привыкли к монастырю, как привыкают к зоне
Меня сделали старшей сестрой по стройке, отдали учиться на шофера. Я получила права и стала выезжать в город на фургоне. А когда человек начинает постоянно бывать за воротами, он меняется. Я стала покупать спиртное, но деньги-то быстро заканчивались, а в привычку уже вошло, - стала потаскивать из монастырских закромов вместе с подружками. Там была хорошая водка, коньяк, вино.
Мы пришли к такой жизни, потому что смотрели на начальство, на матушку, ее подругу и их ближний круг. У них без конца были гости: менты с мигалками, бритоголовые мужики, артистки, клоуны. С посиделок они высыпали пьяные, от матушки разило водкой. Потом всей толпой уезжали в ее загородный дом - там с утра до ночи горел телевизор, играла музыка.
Матушка стала следить за фигурой, носить украшения: браслеты, броши. В общем, стала вести себя как женщина. Смотришь на них и думаешь: «Раз вы вот так спасаетесь, значит, и мне можно». Раньше-то как было? «Матушка, я согрешила: съела в пост конфетку „Клубника со сливками“». - «Да кто ж тебе сливки туда положит, сама-то подумай». - «Ну конечно, ну спасибо». А потом уже стало на все это насрать.
Мы привыкли к монастырю, как привыкают к зоне. Бывшие зэки говорят: «Зона - мой дом родной. Мне там лучше, я там все знаю, у меня там все схвачено». Вот и я: в миру у меня ни образования, ни жизненного опыта, ни трудовой книжки. Куда я пойду? К маме на шею? Были сестры, уходившие с конкретной целью - выйти замуж, родить ребенка. Меня никогда не тянуло ни детей рожать, ни замуж выходить.
Матушка на многое закрывала глаза. Кто-то доложил, что я выпиваю. Матушка вызвала: «Где берешь эту выпивку-то?» - «Да вот, на складе, у вас все двери открыты. У меня денег нет, ваших я не беру, если мне мать дает деньги, я на них только „Три семерки“ могу купить. А у вас там на складе „Русский стандарт“, коньяк армянский». А она говорит: «Если хочешь выпить, приходи к нам - мы тебе нальем, не проблема. Только не надо воровать со склада, к нам ездит эконом от митрополита, у него все на учете». Никаких моралей уже не читали. Это 16-летним парили мозги, а от нас требовалась только работа, ну, и рамки какие-то соблюдать.
«Наташа, не вздумай возвращаться!»
В первый раз меня выгнали после откровенного разговора с Ольгой. Она всегда хотела сделать меня своим духовным чадом, последователем, почитателем. Некоторых она сумела очень сильно к себе привязать, влюбить в себя. Вкрадчивая всегда такая, говорит шепотом. Мы ехали в машине в матушкин загородный дом: меня послали туда на строительные работы. Едем молча, и вдруг она говорит: «Знаешь, я ко всему к этому, церковному, никакого отношения не имею, мне даже слова эти претят: благословение, послушание, - я воспитана по-другому. Я думаю, ты такая же, как я. Вот девчонки ходят ко мне, и ты ходи ко мне». Меня как обухом по голове ударили. «Я, - отвечаю, - вообще-то воспитана в вере, и церковное мне не чуждо».
Словом, она передо мной раскрыла карты, как разведчик из «Варианта „Омега“», а я ее оттолкнула. После этого, естественно, она стала всячески пытаться от меня избавиться. Спустя какое-то время матушка меня вызывает и говорит: «Ты нам не родная. Ты не исправляешься. Мы тебя зовем к себе, а ты вечно дружишь с отбросами. Ты все равно будешь делать то, что хочешь. Из тебя не выйдет ничего путного, а работать и обезьяна может. Поезжай домой».
В Москве я с большим трудом нашла работу по специальности: муж сестры устроил меня корректором в издательство Московской патриархии. Стресс был жуткий. Я не могла адаптироваться, скучала по монастырю. Даже ездила к нашему духовнику. «Батюшка, так и так, меня выгнали». «Ну и не надо туда больше ехать. Ты с кем живешь, с мамой? Мама в храм ходит? Ну вот и ладно. У тебя есть высшее образование? Нет? Вот и получай». И все это говорит батюшка, который всегда нас запугивал, предостерегал от ухода. Я успокоилась: вроде как получила благословение у старца.
И тут мне звонит матушка - через месяц после последнего разговора - и просит тающим голосом: «Наташа, мы тебя проверяли. Мы так по тебе скучаем, возвращайся назад, мы тебя ждем». - «Матушка, - говорю, - я уже все. Меня батюшка благословил». - «С батюшкой мы поговорим!» Зачем она меня звала - не понимаю. Это что-то бабское, в жопе шило. Но я не могла сопротивляться. Мама пришла в ужас: «Ты что, с ума сошла, куда ты поедешь? Они из тебя какого-то зомби сделали!» И Маринка тоже: «Наташа, не вздумай возвращаться!»
Приезжаю - все волками смотрят, никто по мне там не скучает. Наверное, подумали, что слишком хорошо мне стало в Москве, вот и вернули. Не до конца еще наиздевались.
На этот раз навсегда
Во второй раз меня выгнали за романтические отношения с одной сестрой. Никакого секса не было, но к этому все шло. Мы полностью доверяли друг другу, обсуждали нашу поганую жизнь. Разумеется, другие стали замечать, что мы сидим в одной келье до полуночи.
На самом деле меня бы и так выгнали, это был только предлог. У других и не такое было. Некоторые крутили с детьми из монастырского приюта. Батюшка еще удивлялся: «Почему вы мальчиков-то завели? Девочек заводите!» Их до самой армии держали, кабанов здоровых. Так вот, одна воспитательница воспитывала-воспитывала - и довоспитывалась. Ее журили, конечно, но не выгнали же! Она потом сама ушла, они с тем парнем до сих пор вместе.
Вместе со мной выгнали еще пятерых. Устроили собрание, сказали, что мы им чужие, не исправляемся, все портим, всех соблазняем. И мы поехали. После этого у меня и в мыслях не было вернуться ни туда, ни в другой монастырь. Эту жизнь как ножом отрезало.
Первое время после монастыря я продолжала ходить в храм каждое воскресенье, а потом постепенно бросила. Разве что на большие праздники захожу помолиться и свечку поставить. Но я считаю себя верующей, православной и церковь признаю. Дружу с несколькими бывшими сестрами. Почти все повыходили замуж, нарожали детей или просто с кем-то встречаются.
Когда я вернулась домой, так радовалась, что теперь не надо работать на стройке! В монастыре мы работали по 13 часов, до самой ночи. Иногда к этому прибавлялись и ночные работы. В Москве я поработала курьером, а потом опять занялась ремонтом - деньги-то нужны. Чему в монастыре научили, тем и зарабатываю. Выбила у них трудовую книжку, мне записали стаж 15 лет. Но это копейки, на пенсию вообще не катит. Иногда думаю: не будь монастыря, я бы замуж вышла, родила. А это что такое за жизнь?
Иногда думаю: не будь монастыря, я бы замуж вышла, родила. А это что такое за жизнь?
«Я была плохой монахиней»
Кто-то из бывших монахов говорит: «Монастыри надо закрыть». Но я не согласна. Находятся же люди, которые хотят быть монахами, молиться, помогать другим - чего в этом плохого? Я против больших монастырей: там только разврат, деньги, показуха. Другое дело - скиты в глубинках, подальше от Москвы, где жизнь попроще, где так не умеют добывать деньги.
На самом деле все зависит от игумена, потому что он обладает ничем не ограниченной властью. Сейчас еще можно найти настоятеля с опытом монашеской жизни, а в 90-е их негде было взять: монастыри только начали открываться. Матушка закончила МГУ, потерлась в церковных кругах - и ее назначили игуменией. Как можно было доверить ей монастырь, если она сама не прошла ни смирения, ни послушания? Это какая нужна духовная мощь, чтобы не развратиться?
Я была плохой монахиней. Роптала, не смирялась, считала себя правой. Могла сказать: «Матушка, я так думаю». - «Это у тебя помыслы». - «Это не помыслы, - говорю, - у меня, это мысли! Мысли! Я так думаю!» - «За тебя бес думает, дьявол! Ты нас слушайся, с нами Бог разговаривает, мы тебе скажем, как надо думать». - «Спасибо, как-нибудь сама разберусь». Такие, как я, там не нужны.
Текст - Антон Хитров
Что такое монашество? Лёгкий ли это путь – уйти в монастырь? Об этом Вам расскажет игумен Сергий (Рыбко) в статье на портале “Православие и мир”.
Монашество
Письмо первое
Здравствуйте!
Если у Вас есть немного свободного времени, помогите мне, пожалуйста. Меня зовут N. Мне 16 лет. Я живу в Петербурге. Я толком не знаю кто Вы, но мне кажется, что Вы можете дать мне совет.
Дело в том, что, как это часто бывает с людьми моего возраста, пытаюсь найти любовь. У меня большие проблемы с родителями. Они всё, что нужно делают для нас (у меня есть брат и сестра): я даже учусь в платной школе. Но они друг друга терпеть не могут, без конца ссорятся, папа бьёт маму и сестру. Меня он давно не бил, потому что я ему вру. но, по – моему, сестра и мама провоцируют его сами. И это всё каждый день. Папа не позволяет нам очень многого Но, фактически, мы живём на его деньги. Он тоже по – своему нас любит, но вынести эту любовь невероятно тяжело. Из – за всего этого я практически ни с кем не общаюсь, поэтому у меня мало друзей.
Я знаю, что у других людей трудностей гораздо больше, чем у меня, но, я думаю, Вы знаете, что всегда свои проблемы кажутся совершенно неразрешимыми.
У меня возникла идея, что если я стану монахиней, то уйду от всей этой злобы. Кроме того, я не хочу завидовать той, на которой когда – нибудь женится человек, которого я люблю. А это явно когда – то произойдёт. Но потом я подумала: не будет ли это просто лёгким путём?
Если Вы можете что – то мне сказать, ответьте, пожалуйста.
Ответ отца Сергия (Рыбко)
Здравствуйте, N.!
В Ваши 16 лет рановато принимать жизненно-важные решения. Желание уйти в монастырь именно одно из них, потому что туда уходят раз и навсегда. Конечно, допустимо в начале съездить, посмотреть, пожить и потрудиться в качестве паломницы для того, чтобы познакомиться с монастырем, сестрами и самим монашеством. Из Вашего письма видно, что с последним Вы вряд ли знакомы. Поэтому Ваше желание действительно похоже на выбор “легкого пути”. Но легкий путь в монашестве невозможен, Господь обещал всем Своим последователям путь узкий и тернистый, идти которым решаются немногие. Монашество – путь еще более трудный, чем христианство в миру, поэтому иногда он именуется “бескровным мученичеством”.
Ваши представления о монастырях, скорее всего, сформировались из чтения художественной литературы и просмотра кинофильмов. Причем, в большинстве своем, западных, т. е. повествующих о жизни католических монахов. Православное монашество сокровенно, не спешит открывать своих тайн первому встречному. Поэтому в художественной литературе, за очень редким исключением, отсутствуют достоверные образы православных иноков. Духовную же литературу, повествующую о монашеской жизни, написанную самими иноками, Вы, скорее всего, не читали. А если и читали, вряд ли Вам кто-то смог правильно объяснить то, что там написано. Если бы Вы знали, что такое современный женский монастырь, не в Ваших мечтах, а на самом деле, вы вряд ли бы захотели решить Ваши жизненные проблемы путем поступления в него.
В кинофильмах и романах в монастырь уходят, как правило, от несчастной любви или других жизненных невзгод. На самом деле, это заблуждение. Свойственно лжеименному разуму мерить все своими мерками, поэтому и не представляет он, что могут существовать какие-то другие причины, ему не ведомые. Каковы бы ни были невзгоды, монастырская жизнь гораздо тяжелей, требует больших лишений, а главное – самопожертвования и самоотдачи. Такова эта жизнь, что на себя у человека попросту не остается ни времени, ни сил. Поэтому нельзя уйти в монастырь, прежде не поняв, для чего нужна монашеская жизнь, не полюбив ее всем сердцем, несмотря на видимые ее трудности. Как и невозможно уйти в монастырь не полюбив Бога, Которому монах приносит себя в жертву. Жертва заключается в том, что переступив порог святой обители, инок уже не принадлежит себе, но только Богу. Вся его жизнь отныне – непрестанное исполнение заповедей Божиих, или, по-другому – воли Божией.
Если вся наша жизнь – борьба, а это именно так, жизнь христианина – битва против духов злобы поднебесной (Послание св.ап.Павла к Ефесянам, 6; 12), темных демонических сил. Монашество в этой войне – “спецназ”, то есть, иноки – не много не мало, те воины, на долю которых выпадают самые тяжелые, опасные, ответственные “задания”; эти воины должны быть хорошо подготовлены к их исполнению, знать и уметь многое, что простым солдатам не обязательно.
Теперь немного о буднях современного женского монастыря.
Готовы ли Вы ежедневно, без выходных работать по 10-14 часов на коровнике, огороде, стройке, кухне, прачечной, пекарне и. т. д.? Придется выполнять грязную и тяжелую работу, за которую возьмется не всякий мужчина. Хотите Вы или нет, спрашивать не будут! День в монастыре начинается в 5 часов утра, заканчивается в лучшем случае в 23, а иногда и после полуночи. Днем отдохнуть удается в очень редких случаях.
Несколько часов в день у насельника монастыря занимает молитва и богослужение. А это, поверьте мне, не один год прожившему в монастыре, труд ничуть не меньший. Для тех, кто к нему не привык и не полюбил – неподъемный. Вообще-то насельница монастыря обязана совершать молитву непрестанно в уме. Это кроме богослужения, продолжительность которого составляет до восьми часов в день. Но каждый день на богослужение имеют возможность ходить лишь мантийные монахини, т. е. те, над которыми уже совершен постриг. Он совершается не сразу, мантии предшествует несколько лет послушничества. Послушницы обычно ходят лишь на праздничные службы, и то не на все; большей частью они трудятся. В труде проверяется, насколько серьезно их решение, воспитываются качества, необходимые для дальнейшей монашеской жизни.
Питание в монастырях скудное. Мясо есть не положено. Посты соблюдаются строго, в полном объеме. Кроме еженедельной среды и пятницы, в монастырях постятся еще и в понедельник. Постами вкушают пищу только растительного происхождения, иногда – рыбу. Большинство женских монастырей, особенно новооткрытых, очень бедны, поэтому далеко не всегда даже в разрешенные дни могут позволить себе молочные продукты, яйца и рыбу. Пищу вкушают только в трапезной, личных продуктов не имеют. Вообще монах не имеет собственности, кроме самого необходимого.
Сестры за пределы монастыря выходят только по монастырским делам. Иногда можно встретиться с родственниками. В отпуск монахини ездят раз в несколько лет – проведать родителей, но чаще – по святым местам. Живут они по несколько – от двух до четырех – человек в одной келье (комнате). Зарплату в монастыре, разумеется, не получают. Монастырь предоставляет одежду, питание, жилье, все необходимое. В монастыре не читают газет и журналов, не смотрят телевизор, не слушают радио, на редких магнитофонах – только духовные песнопения.
Если Вы думаете, что монахини – Ангелы, ошибаетесь. Они такие же люди со своими недостатками и немощами. Как сказал один из персонажей сказки “Золушка”: “Мы не волшебники, мы только учимся”. Человек приходит в монастырь, чтобы уврачевать свою душу. На это необходимо время. Если некоторые и достигают святости, то на старости лет. Там, где собирается много людей, особенно в женском коллективе, обязательно бывают неурядицы во взаимоотношениях – люди есть люди. Необходимо много мудрости, любви, снисхождения, а главное – терпения, чтобы сохранить мир.
Существуют и другие духовные проблемы, которые Вам будут не совсем понятны. В числе их, например, полное отсутствие духовного руководства в современных монастырях, а значит, возможности получить своевременный разумный совет в сложившейся тяжелой ситуации, внутренней или внешней. Монашескую жизнь называют наукой из наук, а ей кто – то должен учить. Учить – то как раз, как это ни странно, некому. Учатся, так сказать, заочно, по книгам. Обязанности священника ограничены регулярным совершением богослужения. Кроме того, как правило, в женских монастырях служат “белые” (т. е. женатые) священники. Святой преподобный Исаак Сирин говорит, что у желающих жить монашеской жизнью духовным руководителем должен быть обязательно монах, так как белые священники не знают и не понимают этой жизни.
Готовы ли Вы, N., к такой жизни? Не станет ли Вам тяжелее, чем сейчас? Вы, наверное, спросите, для чего же тогда вообще уходят в монастыри? Попытаюсь ответить.
Уходят не все, а избранные. Не может человек принимать на себя ничего, если не будет дано ему с неба (Евангелие от Иоанна, 3; 27). Далеко не все, даже глубоко верующие люди, призваны и способны к такой жизни. Великий учитель монашества 7 – го века прп. Иоанн Лествичник говорит: “Если бы знали, какие скорби ждут монахов, никто никогда не пошел бы в монастыри” – мне, монаху, как никому другому, хорошо известно, что это значит. Но тот же святой говорит дальше: “Если бы знали, какие радости ждут монахов в Царствии Небесном, все, не задумываясь, пошли бы в монастыри”. Добавлю. Не только в Царствии Небесном, но уже здесь, в земной жизни тот, кто проводит подлинно монашескую жизнь, испытывает временами неизреченную благодатную радость. Сначала изредка, потом чаще и сильнее. Радость монаха – Господь, Который посещает его сердце.
“Чем больше прохожу путь жизни и приближаюсь к концу его, тем более радуюсь, что вступил в монашество, тем более воспламеняюсь сердечною ревностью достигнуть той цели, для которой Дух Святой установил в Церкви монашество. Милость из милостей Царя царей, когда Он призовет человека к монашеской жизни, когда в ней дарует ему молитвенный плач и когда причастием Святаго Духа освободит его от насилия страстей и введет в предвкушение вечного блаженства. Оставил я мир не как односторонний искатель уединения или чего другого, но как любитель высшей науки; и эта наука доставила мне все: спокойствие, хладность ко всем земным пустякам, утешение в скорбях, силу в борьбе с собою, доставила друзей, доставила счастье на земле, какого почти не встречал. Религия вместе с этим обратилась для меня в поэзию и держит в непрерывном чудном вдохновении, в беседе с видимым и невидимым мирами, в несказанном наслаждении”, – – пишет свт.Игнатий (Брянчанинов). Но чтобы ощутить эту радость, ее нужно “заработать” тяжелым монашеским трудом.
Понять монашескую жизнь и по – настоящему захотеть жить ею может только тот, кто, имея глубокую веру, не один год прежде проводил церковную жизнь: регулярно посещал богослужения, много и часто молился дома, строго соблюдал посты, часто причащался, любит читать духовные книги, совершает паломничества по святым обителям, но самое главное, – строит свои отношения с окружающими в соответствии с Божиими заповедями, изложенными в Евангелии. Для такого человека вера и все, что с ней связано, – главная потребность души. Недостаточно иногда ходить в храм, соблюдать православные обычаи, которым учила бабушка. Недостаточна вера только как культурно – историческая традиция. Она должна быть живой – наполнять всю жизнь человека, все ее проявления без исключения. Наполнять ум, сердце и душу.
Заповедь: Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всею крепостию твоею, и всем разумением твоим, и ближнего твоего, как самого себя (Евангелие от Луки, 10; 27) – должна стать целью жизни, главным ее содержанием. Только тогда возможен серьезный разговор о монашестве. “Прежде чем стать монахом, нужно сделаться совершенным мирянином” (свт. Игнатий Брянчанинов). Это значит, что живя в миру, христианин должен исполнить все заповеди и стяжать добродетели, насколько это возможно в миру. Но и этого мало. Желающий поступить в святую обитель должен уже в миру начать приготовлять себя к монашеской жизни.
Монашеская жизнь есть “житие постническое”, поэтому христианин должен приучать себя к монашескому посту. Употреблять преимущественно простую и недорогую пищу, совсем отказаться от мяса (молодым – и от вина), соблюдать пост в понедельник, приучать себя к воздержанию, не объедаться. Не менее важен пост душевный – воздержание от мирских впечатлений. Желающий стать монахом отказывается от посещения мирских зрелищ и увеселений: баров, дискотек, ресторанов, концертов, театров, фестивалей и т. п. – выставки и музеи допустимы. Ходить в гости, вообще поддерживать знакомства нужно с рассуждением, преимущественно – с людьми благочестивыми. “С преподобным станешь преподобным, с человеком нечестивым – развратишься” (Псалтирь).
Жизнь монаха – непрестанная молитва Богу. Вряд ли сможет проводить такую жизнь тот, кто не позаботился о том, чтобы в миру приобрести молитвенный навык. Молитва – не легкое занятие. Только тот способен жить в монастыре, кто больше всего на свете полюбил молитву и все, что с ней связано: храм, богослужение, духовное чтение, богомыслие. Еще в миру необходимо установить себе молитвенное правило. Оно читается утром и вечером, продолжительностью до одного часа; дольше пока не надо. Днем, если есть время, можно помолиться, сколько будет желания.
Существенную сторону молитвенных занятий выражает апостольская заповедь: непрестанно молитесь (Первое Послание к Фессалоникийцам, 5; 17). Лучше всего исполнять ее читая непрестанную молитву Иисусову: “Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешнаго”. Ее читают всегда, при любых обстоятельствах, с утра до самого вечера, стоя, лежа, на ходу, в транспорте, за едой, при любых занятиях – ходят и повторяют со вниманием, про себя в уме; наедине – вслух или шепотом. Именно для занятий непрестанной молитвой монаху вручаются четки.
Любящий молитву непременно полюбит и храм Божий. Божий дом станет его родным домом. Такой человек ищет всякую возможность лишний раз побывать за богослужением или, если нет службы, хотя бы зайти приложиться к иконам. Естественно, он постарается найти себе при храме работу, чтобы таким образом освободившись от необходимости в миру зарабатывать на жизнь, иметь возможность чаще посещать богослужение. При этом нужно иметь в виду, что православный храм не в состоянии выплачивать большую зарплату. Как правило, она значительно ниже прожиточного уровня.
Особенно же такой человек полюбит Божественную Литургию, так как во время нее совершается Таинство Евхаристии (по – другому Причащения). Хлеб и вино действием Божественной благодати становятся истинными Телом и Кровью Христовыми, причащаясь которых, христианин принимает в свое сердце Самого Сына Божия. Тайна сия велика есть. Вкусивший яко благ Господь, постарается причащаться почаще, несмотря на труд подготовки, состоящий из поста и молитвы.
Все это нужно делать постепенно, не самочинно, т. е. по благословению и под руководством опытного монаха, непременно в священном сане. Один из монашеских обетов есть обет послушания. Монах обязан слушаться монастырское начальство и духовного отца. Без благословения, как в монастыре, так и в жизни монаха, ничего не делается. Отношения между духовником и иноками примерно такие же, как между любящими друг друга родителями и детьми, с той лишь разницей, что в миру иногда дети могут возразить или не послушаться, в духовной же жизни так поступать не принято. Добрый плод такие отношения принесут только тогда, когда будут доверительными, основанными на взаимном уважении и любви.
При кажущейся внешней простоте и легкости, необходим немалый труд, для того, чтобы научиться послушанию. Эта христианская добродетель является одной из основных, особенно значимой в монашестве. Посту, послушанию, как впрочем, и другим монашеским добродетелям лучше начать обучаться заранее, еще находясь в миру. Для этого необходимо поискать духовного руководителя. Найдя духовного отца, с ним необходимо обо всем советоваться, во всем его слушаться, открывать все, касающееся как внутренней жизни, так и внешней, в первую очередь уделяя внимание своим взаимоотношениям с другими людьми. Духовного отца заранее необходимо поискать еще и потому, что может сложиться так, что в монастыре человека, к которому было бы полное доверие в духовных вопросах, не найдется. Святитель Феофан, Затворник Вышенский, еще в 19 – м веке писал, что духовного руководителя лучше найти до вступления в святую обитель, так как в монастыре найти его будет уже затруднительно. Для того чтобы правильно понять, что такое монашеское послушание и остальные монашеские делания, необходимо читать книги Святых Отцов на аскетические темы.
Чтение духовных книг является одним из средств приготовления себя к жизни в монастыре. Читать нужно в первую очередь следующих авторов: преподобных Иоанна Лествичника, Авву Дорофея, Иоанна Кассиана Римлянина, Варсонофия Великого и Иоанна Пророка, Исаака и Ефрема Сиринов. Особенно актуальны творения авторов последнего времени: свт. Игнатия Ставропольского (Брянчанинова), свт. Феофана Затворника, Оптинских старцев, и пока не прославленных: игумена Никона (Воробьева) “Нам оставлено покаяние”, валаамского схиигумена Иоанна (Алексеева) “Загляни в свое сердце”, современных греческих подвижников. Полезны также жизнеописания подвижников благочестия 19 – 20 веков. Прочитанное в миру пригодится еще и потому, что насельник современного монастыря обычно настолько занят послушаниями, что не всегда имеет время на духовное чтение. А сочинения свт. Игнатия (Брянчанинова) важны современному иноку настолько, что советую отложить свое поступление в обитель до тех пор, пока не удастся ознакомиться хотя бы с его книгой “Приношение современному монашеству” (V том “Творений”). До монастыря надо озаботиться приобретением личной библиотеки аскетических творений Святых Отцов, так как в обители такой библиотеки может не оказаться, а средства на приобретение книг вряд ли будут. Имея у себя книги Святых Отцов, насельник не только сам получит неоценимую пользу от чтения, но сможет пользовать и братию, предоставляя свои книги для общего чтения. Личная библиотека необходима, даже если существует библиотека монастырская. Опыт всех, живших в современных монастырях показывает, что духовные книги являются ничем не заменимым советником и утешителем, и поэтому должны всегда быть в келье инока. Книги – единственное богатство монаха, на которое не распространяется обет нестяжания. Подготовить себя к исполнению обета нестяжания можно приучив себя в личной жизни пользоваться только необходимыми вещами, избегая излишеств. Не менее важно на все траты, способы заработать денежные средства и операции с ними брать благословение своего духовного отца. Это поможет хотя бы частично избежать излишних попечений, смущений ума и расстройств, которые неизбежны в денежных вопросах.
Советы, здесь данные, будут полезны не только человеку, готовящему себя к монашеству, но пригодятся и любому, независимо от того, пойдет ли потом человек в монастырь, или нет. Но в первую очередь, N., я кратко изложил по Вашей просьбе, что нужно тому, кто хочет уйти в монастырь. А для того, чтобы стать настоящей монахиней – нужно еще больше. Что именно – наверное, здесь говорить рано; об этом написаны многие тома, которые могут составить целую библиотеку. Наверное, прочитав это письмо, Вы поймете, что Ваше желание уйти в монастырь преждевременно, во многом происходит от незнания. Скорее всего, это был порыв души, который уже прошел. Если же Вы еще не разочаровались, Вы мужественный человек.
Давайте попробуем подумать, что же реально можно предпринять в Вашей ситуации. Во – первых, не нужно принимать скорых решений, которые, как правило, оказываются опрометчивыми. Плата за жизненные ошибки – скорби. Их и так хватает, не стоит умножать. Правильные решения, как и целебные плоды, вызревают долго. Они зависят от многого, в частности – от перемены обстоятельств, в которых необходимо научиться терпеливо выжидать. В любом случае, поучитесь терпению, – – пригодится всегда. Терпеливый человек – первый мудрец. В терпении научитесь прощать, особенно, людей, которые Вас любят, хотя иногда в своей любви и проявляют неразумие. За любовь прощают многое.
Из сложившихся обстоятельств нетрудно понять, что невзгоды неизбежны, а земное счастье переменчиво. Да и многие ли находят его? Кроме этой жизни, ее счастья и удовольствий, богатств и наслаждений, есть другая жизнь – жизнь души, которая протекает хоть и в некоторой зависимости от жизни земной, однако, по своим духовным законам. Жизнь человека не может быть полноценной, а, значит, счастливой, если духовные законы в ней не учитываются. Они изложены в книге “Новый Завет”, по – другому – “Евангелие”. Потрудитесь с ней ознакомиться. Эта книга читается не один раз. Мудрые люди перечитывают ее постоянно, имеют рядом с собой. Она – первый и лучший советник. Прочитав Евангелие, возможно, Вы захотите прочитать и другие духовные книги, которые помогут найти ответы на многие жизненные вопросы.
Хорошо бы также, Наташа, Вам начать молиться дома и ходить в церковь. В храм нужно стараться ходить каждое воскресенье и в большие праздники, стоять всю службу. Там можно не только помолиться, можно также спросить совет у священника, из Ваших сверстников найти себе добрых друзей, а возможно, и такого человека, который потом разделит с Вами жизненный путь. Ведь там собираются люди, в том числе и молодые, для которых главное в жизни – возлюби ближнего, как самого себя. Как же это отличается от модной современной морали: “возлюби самого себя и любой ценой заставь любить тебя других!” Простите за многословие. Может быть, Вы не совсем будете согласны, но надеюсь, что написанное хоть в чем – то поможет Вам.
Письмо второе
Здравствуйте, Татьяна!
Радостно слышать, что в наши времена кто-то желает встать на путь монашеской жизни. Особенно отрадно, что этот человек достаточно юного возраста. Подобно Вам, я в девятнадцатилетнем возрасте связал свою жизнь с церковью, поступив в храм работать псаломщиком – было это в 1979 году. Как и Вы, особенно полюбил Литургию. Через два года получил благословение на монашеский путь жизни от своего духовного отца. Но осуществить мое желание удалось только в 1988 г. с открытием Оптиной Пустыни, куда я и поступил.
Оглядываясь назад на пройденный путь, не жалею ни о чем, кроме некоторых ошибок и грехов. Сейчас поступил бы точно также. Но к моему личному опыту монаха могу теперь приложить и опыт священника, который позволяет ознакомиться с внутренним миром других людей, многие из которых либо уже встали, либо хотят встать на монашеский путь. К сожалению, достаточно таких, кто, сделав такую попытку, впоследствии ушел в мир, а некоторые даже оставили церковь. В некоторых случаях причина заключалась в том, что эти люди преждевременно уходили в монастырь, не будучи еще готовыми. А некоторые уходили без Божией воли по душевной кровяной ревности, руководствуясь советами духовников, не имевших права давать подобные советы, порой просто прельщенных. Кончалось трагедией, поломанной жизнью, особенно если человек успевал принять постриг. “Не может человек принимать на себя ничего, если не будет дано ему свыше”.
В некоторых случаях поступившие в обитель разочаровывались существующими порядками, которые не соответствовали их представлениям о монастыре. Представления были мечтательными, составленными человеком на основании прочитанных книг или услышанных восторженных рассказов. Со времен древних отцов изменилось много, если не сказать почти все. “Человек, не приметивший этих изменений, изменений не в сущности, а в обстановке, имеющей на сущность существенное влияние, поставляется тем самым в ложное положение” (свт. Игнатий (Брянчанинов), т. 5).
Чтобы сейчас богоугодно уйти в монастырь, необходимо вначале получить опыт и познание того, в чем собственно заключается монашество. Что это такое? Отличается ли современное монашество и современный монастырь от монашества древнего и в чем? Отличается ли подвиг монаха сегодняшних дней от подвига древних и насколько? Никто, Таня, на эти вопросы дать не сможет, поверьте мне! До всего придется доходить самой, в лучшем случае, с помощью книг. Носителя живого монашеского предания, настоящего подвижника, истинного монаха, последователя святоотеческого учения о спасении, в наше время встретить весьма трудно, почти не представляется возможным. Не гарантирует это ни громкое название монастыря, ни известность подвизавшихся там ранее святых подвижников. Несмотря на кажущееся обилие людей в монашеских рясах, многочисленные открытые монастыри (их сейчас свыше шестисот), это именно так. Особенно тяжелое положение в монашестве женском. Несмотря на сотни женских монастырей, ни один из них (!) не соответствует, по моему мнению, святоотеческому пониманию монашества. Дай Бог, чтобы я был неправ. Но монахи и монахини все-таки есть. Дай Бог Вам их когда-нибудь встретить на Вашем пути.
Как же понять, что такое монашество? Прежде всего, обратитесь к книгам, тем из них, которые написаны самими монахами, особенно причисленными к лику святых. Хорошее начало составят: свт. Игнатий (Брянчанинов) “Аскетические опыты” (т. 1), “Аскетическая проповедь” (т. 4), “Приношение современному монашеству” (т. 5), “Письма”; свт. Феофан Затворник: “Что есть духовная жизнь и как на нее настроиться?”, “Путь ко спасению”, различные издания его писем о духовной жизни; письма Оптинских старцев, особенно прп. Амвросия; из современных – “Нам оставлено покаяние” иг. Никона (Воробьева) (+1963), “Загляни в свое сердце” схиигумен Иоанн (Алексеев) (+1958); из древних полезны “Лествица” прп. Иоанна Лествичника и поучения прп. Аввы Дорофея. Возможно, что достать эти книги получится не сразу, но постарайтесь, т. к. они крайне нужны, и не только сейчас. Их необходимо приобрести любой ценой и не расставаться в течение всей жизни.
При чтении возникнет множество вопросов. Не спешите задавать их белому священнику. “Желающим жить монашеской жизнью, духовного руководителя нужно искать из монашествующих, т. е. белые священники не знают и не понимают этой жизни” (прп. Исаак Сирин). К сожалению, не всякий монах способен ныне дать грамотный совет. При возможности посетите монастыри. Преимущественно мужские, женские не советую. Боюсь, что в женских Вы можете получить искаженное представление о монашеском подвиге. При возможности, поддерживайте общение с монашествующими. Но самое главное, молите Бога, чтобы открыл Свою волю – есть ли она на то, чтобы Вам избрать монашеский путь жизни, когда и где это делать, как себя готовить.
С любовью о Христе, иеромонах Сергий.
Мария Кикоть, 37 летВ монастырь люди уходят по разным причинам. Одних туда приводит общая неустроенность в миру. Других - религиозное воспитание, и они, как правило, считают путь монаха лучшим для человека. Женщины довольно часто принимают такое решение из-за проблем в личной жизни. У меня все было немного иначе. Вопросы веры занимали меня всегда, и однажды… Но обо всем по порядку.
Мои родители врачи, отец - хирург, мама - акушер-гинеколог, и я тоже закончила медицинский институт. Но доктором так и не стала, меня увлекла фотография. Я много работала для глянцевых журналов, была довольно успешна. Больше всего мне тогда нравилось снимать и путешествовать.
Мой молодой человек увлекался буддизмом и заразил этим меня. Мы много ездили по Индии и Китаю. Было интересно, но я не погружалась в веру «с головой». Искала ответы на волновавшие меня вопросы. И не находила. Потом заинтересовалась цигуном - своеобразной китайской гимнастикой. Но со временем прошло и это увлечение. Мне хотелось чего-то более сильного и захватывающего.
Как-то мы с подругой ехали на съемку и случайно остановились переночевать в православном монастыре. Неожиданно мне предложили подменить тамошнего повара. Я люблю такие вызовы! Согласилась и проработала на кухне две недели. Так в мою жизнь вошло православие. Я начала регулярно ходить в храм возле дома. После первой исповеди чувствовала себя замечательно, так спокойно она прошла. Заинтересовалась религиозными книгами, изучала биографии святых, соблюдала посты… Погрузилась в этот мир с головой и однажды поняла, что хочу большего. Я решила уйти в монастырь. Отговаривали все, включая батюшку, но старец, к которому я поехала, благословил на послушание.
В монастырь я приехала промокшей с головы до ног, замерзшей и голодной. На душе было тяжело, в конце концов, не каждый день так круто меняешь свою жизнь. Я, как и любой нормальный человек, надеялась, что меня накормят, успокоят и, главное, выслушают. Но вместо этого мне запретили разговаривать с монахинями и отправили спать без ужина. Я расстроилась, конечно, но правила есть правила, тем более речь шла об одном из самых строгих монастырей России.
У настоятельницы был личный повар. Она лицемерно сетовала, что из-за диабета вынуждена есть лосось со спаржей, а не наши серые сухари
Особая зона
Монастырем управляла сильная, властная и, как оказалось, очень влиятельная женщина. Во время первой встречи она была приветлива, улыбалась, рассказывала, по каким законам идет жизнь в обители. Уточнила, что ее нужно называть матушкой, остальных - сестрами. Тогда показалось, что она отнеслась ко мне по‑матерински снисходительно. Я поверила, что все живущие в монастыре - одна большая семья. Но увы…
Это было царство бессмысленных ограничений. За столом не позволялось без разрешения притрагиваться к еде, нельзя было просить добавки, есть второе, пока все не доедят суп. Странности касались не только трапез. Нам запрещали дружить. Да что там, мы не имели права даже разговаривать друг с другом. Это, не поверите, считалось блудом. Постепенно я поняла: все так устроено для того, чтобы сестры не могли обсуждать настоятельницу и монастырский уклад. Матушка боялась бунта.
Я пыталась практиковать смирение. Когда меня что-то пугало, думала, что просто вера моя пока слаба, а никто не виноват.
Дальше - больше. Я заметила, что во время трапез обязательно кого-нибудь отчитывают. По самым незначительным поводам («взяла ножницы и забыла отдать») или вовсе без них. Надо понимать, что, согласно церковному регламенту, подобные разговоры должны происходить с глазу на глаз: твой наставник не только ругает, но
и выслушивает, предлагает помощь, учит не поддаваться искушениям. У нас же все превращалось в жесткие публичные разборки.
Есть такая практика - «помыслы». У монахов принято записывать все сомнения и страхи на бумаге и отдавать их духовнику, который даже не должен жить в том же монастыре. Мы свои помыслы писали, конечно же, настоятельнице. Когда я впервые это сделала, матушка зачитала мое письмо на общей трапезе. Мол, «послушайте, какие у нас тут дурочки живут». Прямо рубрика «анекдот недели». Я чуть не расплакалась прямо при всех.
Питались мы тем, что жертвовали прихожане или близлежащие магазины. Как правило, нас кормили просроченными продуктами. Все то, что производили в обители, матушка дарила вышестоящим церковнослужителям.
Иногда игуменья приказывала есть чайной ложкой. Время трапезы было ограничено - всего 20 минут. Сколько ты там успеешь съесть за это время? Я очень сильно похудела
Быть послушницей
Постепенно жизнь в монастыре стала напоминать мне каторгу, ни о какой духовности я уже и не вспоминала. В пять утра подъем, гигиенические процедуры, извините, в тазике (душ под запретом, это же удовольствие), потом трапеза, молитва и тяжкий труд до глубокой ночи, затем снова молитвы.
Понятно, что монашество не курорт. Но ощущение постоянного надлома тоже не кажется нормальным. Сомневаться в правильности послушании нельзя, допускать мысль о том, что настоятельница неоправданно жестока, - тоже.
Здесь поощрялись доносы. В форме тех самых «помыслов». Вместо того, чтобы говорить о сокровенном, надлежало жаловаться на других. Я не могла ябедничать, за что бывала неоднократно наказана. Наказание в монастыре - это публичный выговор с участием всех сестер. Они обвиняли жертву в выдуманных грехах, а затем настоятельница лишала ее причастия. Самой страшной карой считалась ссылка в скит - монастырь в глухой деревне. Я эти ссылки полюбила. Там можно было немного отдохнуть от чудовищного психологического давления и перевести дух. Добровольно попроситься в скит не могла - меня бы тут же заподозрили в страшном заговоре. Впрочем, виноватой я становилась часто, поэтому в глушь ездила регулярно.
Многие послушницы принимали сильные транквилизаторы. Есть что-то странное в том, что примерно треть обитателей монастыря психически нездоровы. Истерики монахинь «лечились» визитами к православному психиатру - подруге настоятельницы. Та выписывала сильнейшие лекарства, превращавшие людей в овощи.
Многие спрашивают, как в монастыре борются с сексуальным искушением. Когда ты постоянно находишься под жестким психологическим давлением и пашешь с утра до ночи на кухне или в коровнике, желаний не возникает.
Дорога назад
Я прожила в монастыре семь лет. После череды интриг и доносов, незадолго до предполагаемого пострига у меня сдали нервы. Я не рассчитала, приняла убойную дозу лекарства и попала в больницу. Полежала там пару дней и поняла, что обратно не вернусь. Это было трудное решение. Послушники боятся покидать монастырь: им внушают, что это предательство Бога. Пугают страшной карой - болезнью или внезапной смертью близких.
По дороге домой остановилась у своего духовника. Выслушав меня, он посоветовал покаяться и взять вину на себя. Скорее всего, он знал о том, что происходит в монастыре, но дружил с настоятельницей.
Постепенно я возвращалась к мирской жизни. После долгих лет, проведенных в изоляции, заново привыкать к огромному шумному миру очень тяжело. Поначалу мне казалось, что на меня все смотрят. Что я совершаю один грех за другим, а вокруг и вовсе творятся бесчинства. Спасибо родителям и друзьям, которые помогали мне всем, чем только можно. По‑настоящему я освободилась, когда написала о пережитом в интернете. Постепенно я выкладывала свою историю в ЖЖ. Это стало отличной психотерапией, я получила много откликов и поняла, что не одинока.
Примерно через год монастырской жизни у меня пропали месячные. Так было и у других послушниц. Организм просто не выдерживал нагрузки, начинал сбоить
В результате из моих зарисовок сложилась книга «Исповедь бывшей послушницы». Когда она вышла, реакции были разными. К моему удивлению, меня поддержало много послушниц, монахинь и даже монахов. «Так все и обстоит», - говорили они. Конечно, были и те, кто осудил. Число статей, в которых я предстаю то «редакторским вымыслом», то «неблагодарным чудовищем», перевалило за сотню. Но я была к этому готова. В конце концов, люди имеют право на свою точку зрения, а мое мнение не истина в последней инстанции.
Прошло время, и теперь я точно знаю, что проблема не во мне, виновата система. Дело не в религии, а в людях, которые трактуют ее таким извращенным образом. И еще: благодаря этому опыту я поняла, что всегда надо доверять своим чувствам и не пытаться увидеть в черном белое. Его там нет.
Другая дорога
Эти женщины однажды устали от мирской суеты и решили все поменять. Не все они стали монахинями, но жизнь каждой теперь тесно связана с
церковью.
Ольга Гобзева.
Звезда фильмов «Операция «Трест» и «Портрет жены художника» в 1992 году приняла постриг. Сегодня матушка Ольга - игуменья Елисаветинского женского монастыря.
Аманда Перез. Несколько лет назад знаменитая испанская модель без сожалений бросила подиум и ушла в монастырь. Возвращаться не собирается.
Екатерина Васильева.
В 90-х актриса («Шальная 
баба») ушла из кино и служит звонарем в храме. Изредка снимается в сериалах вместе с дочерью Марией Спивак.
Фото: Facebook; Киноконцерн «Мосфильм»; Persona Stars; VOSTOCK Photo
Многим людям не под силу выдерживать суету современного мира, поэтому они начинают думать о том, что они устали и им всё надоело. Постоянно дом-работа, работа-дом, домашний быт уже начинает доставать, поездки к родным и путешествия не приносят той радости, которая была ранее. Хочется чего-то чистого и светлого для души, чтобы открыться миру и ощутить всю прелесть жизни.
Данное желание познать что-то более светлое и чистое с каждым днём становится всё сильнее и чувственней. Вот поэтому люди и желают уйти в монастырь. Человек начинает суетиться и пытается искать себя в новых делах, а также свершениях. Начинает жить публичной жизнью , но со временем он осознаёт, что и тут нет той радости, которую он желал бы ощутить на себе. С этого момента он обращается к Богу.
Для того, чтобы уйти в монастырь для женщин, первым делом необходимо наличие желания. Нужно всецело понимать то, что после ухода человек уже не принадлежит миру – теперь он принадлежит Богу. Это означает, что все его помыслы и деяния должны быть посвящены лишь служению Всевышнему.
Вдобавок поначалу некое время женщина просто проживает при монастыре, при этом разбирается со своим внутренним миром и приглядывается к укладу и режиму жизни монахинь, а также монастыря. После чего со временем ей позволяют принимать участие в жизни монастыря, а также жить согласно его режиму, однако при этом ей не дают звания монахини в течение года. Это совершается для того , чтобы женщина, прочувствовав всем своим сердцем, могла для себя решить, желает ли она быть монахиней до конца собственных дней либо же нет. После окончания данного испытательного года, в случае если всё прошло хорошо, женщина может стать монахиней.
Может ли замужняя женщина уйти в монастырь?
Попасть в монастырь желают самые различные люди , по самым различным причинам. Есть и полностью взрослые, есть совершенно молодые. Замужние дамы тоже могут стать монахинями, но лишь тогда, когда у них на руках нет маленького ребёнка. Другими словами, дети должны быть уже полностью взрослыми и способными самостоятельно зарабатывать для себя на жизнь.
Можно ли на время уйти в монастырь?
Если душа и сердце просит уйти в монастырь , однако разум ещё колеблется в верности этого поступка, то разрешено обратиться к настоятельнице монастыря и попроситься на роль послушницы при монастыре. Настоятельница никогда не позволит себе отказать в поддержке. В качестве послушницы при монастыре можно быть любой срок .
Как можно покинуть монастырь?
Уйти из монастыря разрешено в любой момент, так как монастырь - это такое место, куда люди приходят по собственному желанию. Если человек не сумел принять Бога, то находиться в монастыре ему будет тяжело. Так зачем же себя мучить ? В таком случае можно уйти самому и разобраться в себе, а Бог уже даст подсказку, как это сделать.
Как уйти в женский монастырь: подробная инструкция
В стенах монастыря от ежедневных проблем и суеты спасаются самые различные люди – разных возрастов, образования, общественного положения. Обитатели рады принять практически всех. Большая часть из числа тех, кто приходит в монастырь – это сильные и предприимчивые люди, так как жизнь в монастыре сложна как на физическом уровне, так и на духовном.
Что для этого нужно?
Для того, чтобы девушке уйти в монастырь нужно:
- удостоверение личности;
- автобиография;
- свидетельство о семейном положении;
- заявление на имя настоятельницы.
Подробная инструкция
Чтобы попасть в женский монастырь , первым делом вам необходимо:
От чего же отрешаются монахи? Какие они дают обеты? В православных монастырях существуют такие аскетические обеты:
Духовный мир человека
Духовный мир человека чрезвычайно многообразен и почти во всём зависит от государственных традиций, особенностей воспитания. Всё же есть и общие моменты, характерные фактически всем народам. Конкретно духовная жизнь и делает человека человеком, она способна открыть всё наилучшее, что в нём есть.
Верующий человек и его духовный мир
Вера в Бога нацеливает человека
на духовные ценности, которые выходят за границы обыденной жизни. Кроме того, конкретно духовная жизнь является основой жизни человека, устанавливает нравственные и моральные нормы. Человек пытается не совершать плохих поступков – другими словами, не причинять никому зла, не совершать того, что может принести вред его душе.
Поистине верующий человек почти во всём является прототипом для подражания, так как он очень добр, миролюбив, скромен, щедр, постоянно готов приходить на помощь в тяжёлое время. Соблюдение духовных заветов величайших религий и вправду делает человека намного чище, выводит его жизнь на более качественный уровень.
Чрезвычайно принципиально то , что верующий человек постоянно лицезреет вокруг себя бессчётные доказательства истинности собственной веры. Большое количество событий показывают ему всемогущество Бога, уверяют в том, что Господь никогда не оставит его наедине. Уже одно осознание этого придаёт религиозному человеку мощнейшую духовную поддержку, а также помогает мужественно переносить различные проблемы.
Духовный мир атеиста
Если человек не верует в Бога, это ещё не значит, что у него нет духовности. Ведь всё находится в зависимости от самого человека. Доказано, что на практике многие атеисты являются более добросовестными и хорошими людьми, чем верующие.
Для атеиста первое место в его духовном мире занимают главные людские ценности. Доброта, милосердие, любовь, честность, сочувствие – даже будучи атеистом, эти качества чрезвычайно необходимы. О них просто нереально забыть , их нельзя обойти стороной. А также, остаются и другие важные ценности такие, как тяга к знаниям, исследованиям загадок нашего мира.
Не следует забывать и о совести, которая является важным духовным свойством человека. Ведь человек, который живёт по совести, никогда не позволит себе поступать нечестно, зазорно, несправедливо.
Другие учения
Подавляющая часть имеющихся сейчас других учений также уделяет большущее внимание духовному миру человека. На первом месте у них выступает
развитие человека, его возможностей, познания мира. Даже в оккультных учениях, которые являются, исходя из убеждений обычных религий, полностью неверными, духовное развитие считается не попросту нужным, а самым важным и приоритетным.
Для последователей альтернативного учения его путь превращается в путь познания. И на данном пути нет места жадным, гордым, ожесточённым людям. Путь познания полон ловушек: чтобы пройти его, нужно владеть кристальной чистотой. И тут самыми важными являются те же ценности – справедливость, честность, бескорыстие.
Опять-таки мотивацией, основой духовности, выступает тяга к познанию нашего мира. Жажда познаний, желания осознать, понять, постоянно были характерными для человека. На пути данных учений, обычно, нет догматов. Кроме того, сомнения в истинности тех либо других моментов учения, стремление задавать вопросы лишь приветствуется. Недостаточно просто о чем-то прочитать, нужно на своём опыте провести проверку всего. В результате жизнь превращается не просто в следование устоявшимся догмам и правилам, а путешествием в неизвестное, которое полно приключений.
Надеемся данная статья поможет вам разобраться с вопросами относительно ухода в монастырь и будет полезна. Посвятить свою жизнь Богу - это действительно серьёзное и трудное решение, однако оно имеет множество плюсов. Конечно же, данный путь подойдёт не всем, но тем, кто желает обрести что-то новое для души, что-то светлое и чистое, такой выбор подойдёт.
